- …И, — предположила она, — дальше лететь на крыльях, которые там должны быть?
- Точно, док Молли, — в третий раз сказал он, — Это уже пробовали делать по всякому, и получается или слишком сложно и дорого, или ни хрена не работает.
- Ни хрена не работает? Вот как? А вы с Лимбо, вероятно придумали что-то иное?
- Почти придумали, — уточнил Глюон, — можно я пришлю тебе эскиз-схему?
- Присылай. Надеюсь, это интересная задачка.
- Очень интересная задачка, док Молли. И на этом проа-конкурсе хороший приз.
- Хороший приз? — переспросила она, — Ну-ну.
- Так, ты с нами в доле, e-oe? — спросил он, и после паузы, добавил, — тебе две трети.
- Приятно слышать, Глюон. Я посмотрю, что тут можно применить, и позвоню. Ты тоже звони, если что-то придет в голову. Передай привет всей семье. Aloha!
Доктор Калиборо повесила трубку, снова посмотрела на экран ноутбука, и напечатала:
«Если мы пройдем по берегу моря, поднимем первый попавшийся реальный камень и начнем рассматривать все его свойства, то нам не хватит жизни даже чтобы просто их перечислить. У камня есть цвет, форма, масса, твердость, внутренняя кристаллическая структура, и многое другое. Чтобы изучать, надо упростить. Надо договориться, какие свойства реального объекта нам интересны, а какими можно пока пренебречь».
Перечитав напечатанный абзац, она сказала себе:
- Молли, зачем тебе сразу сложные слова вроде «кристаллической структуры»?
- Ну, ладно, несносная капризная девчонка, — ответила она себе, и напечатала дальше:
«Нашему далекому предку нужна была от камня только удобная форма и подходящая масса, чтобы результативно бросить его в кого-нибудь. Но, более продвинутого предка заинтересовало свойство некоторых камней при ударе разбиваться на острые пластины. Пластины можно прикрепить к жерди — и вот, копье. Оружие, которое служило людям много тысяч лет. Заметив, что жердь распрямляется после сгибания, наш предок открыл упругость. Он не знал, откуда это свойство берется, но придумал, как это использовать. Получился лук со стрелами. Вот так, в ходе практики с жердями, бревнами, ремнями и камнями, человек изобрел множество механических систем, использующих те или иные свойства предметов. Он понял принципы колеса и рычага, противовеса и клина, весла и паруса. Он начал интуитивно зарисовывать схемы своих изобретений, а потом перешел к количественным сопоставлениям. Тот камень вдвое тяжелее, чем этот, эта жердь на три ладони короче, чем та. Так люди изобрели геометрию, алгебру и механику, и получили возможность рисовать механические системы, и рассчитывать их, а затем проверять на практике, воспроизводя реальное орудие по чертежу. Это был огромный шаг вперед по сравнению с эрой, когда люди изобретали орудия, соединяя предметы почти наугад».
Откинувшись на спинку кресла, доктор Калиборо удовлетворенно потерла руки, затем прочла этот абзац, и ей показалось, что написано просто и даже увлекательно.
«Ну-ну, — съехидничал внутренний голос, — а что будет, когда ты дойдешь до дела?»
«Прекрати придираться к еще не написанному! — обиделась Молли, — это нечестно!»
«Нет, честно! Подумай заранее, как перейти от сказок о предках к реальным задачам, наподобие той, о которой говорил Глюон. Автожир, это тебе не палка-копалка».
«Нет, не честно! Какого черта ты смешиваешь разные уровни задач в одну кучу?».
Укорив, таким образом, свой внутренний голос, доктор Калиборо снова потерла руки, напечатала название главы: «Первые задачи инженерной механики», а потом решила сварить себе кофе перед тем, как приступать к сочинению текста. В голове продолжала вертеться задачка, предложенная Глюоном. Поставив чайник, Молли взяла карандаш и дежурный листок бумаги, и быстро схематично нарисовала лопасти автожира в потоке воздуха. Это было несложно, поскольку с автожиром она уже имела дело (хотя, всего однажды — на острове Бабелдаоб). В тот день 24 октября Гиена Ларсен забросил ее на автожире с севера, из района руин Бадрулчау на юг, в международный аэропорт. Так завершилось ее приключение с коммодором Арчи Дагдом Гремлином…
…Тут Молли Калиборо вздохнула, подумав, что как-то глупо получилось, слишком старомодно, и слишком непонятно. В ту ночь в палатке она просто выключилась — и немудрено: предыдущую ночь тогда она провела в авиалайнере, летящем сначала по направлению к Таиланду, а потом перехваченному и повернувшему к Палау. И днем поспать не получилось. Сначала был разговор в салуне с президентом Нгеркеа, после поездка на яхте, а дальше — треккинг. И вот закономерный результат: как только она устроилась на надувном матраце, ее мозг провалился в глубокий здоровый сон. Это, конечно, не исключало возможности заняться сексом по утру. Почему нет? Но что-то помешало. Молли была уверена, что Гремлин ей достаточно симпатичен, чтобы с ним переспать, но боялась, что он слишком симпатичен. Все замечательно, а как дальше? Умение легко и просто расставаться с симпатичными мужчинами после скоротечных «курортных романов» не значилось среди талантов доктора Калиборо. И получалась ерунда: или спать с не очень симпатичными, или потом долго расстраиваться. Чисто теоретически, можно было выйти замуж за симпатичного мужчину, но практически, с учетом своего характера Молли считала эту идею заведомо неудачной.
…Запищал чайник, и доктор Калиборо привычно выполнила процедуру с кварцевой кофеваркой. Три минуты, и кофе готов, и налит в чашку, а мысли закрутились дальше, отслеживая хронологию приключения. Днем 24 октября она улетела с Палау в Сидней вместе с еще несколькими десятками австралийцев, передумавшими лететь в Бангкок. Возможно, на борту этого внепланового рейса «Interflug» Молли была единственным человеком с безобразно-плохим настроением. Она уже жалела, что не осталась еще на несколько дней. Почему? Черт знает. Может, испугалась, что как-то слишком быстро происходит превращение случайного знакомства с Гремлином во что-то такое, о чем нельзя будет потом сказать «просто было и прошло». Но, к середине полета, она уже, кажется, была уверена, что лучше бы это было, а пройдет или нет — это уж судьба.
Но, время течет только в одну сторону, так что вечером 24-го она прибыла в Сидней, замечательный и любимый город. Настроение, вроде, улучшилось, но, на таможне его испортили снова, причем основательно. Группа офицеров, то ли из разведки, то ли из спецотдела полиции, устроили всем прибывшим этим рейсом «Interflug» грубый обыск. Искали оружие, наркотики, рассаду ГМО, и еще — меганезийские золотые алюминиевые фунты (нелепое название, но отражающее смысл: эти фунты представляли собой листы золотой фольги, эквивалентные по цене тому количеству весовых фунтов алюминия, которое было на листе отштамповано, параллельно с портретом королевы Лаонируа). Заодно с обыском, был «опрос» (да-да не допрос, а опрос почувствуйте разницу, если сможете). Молли не везла ни оружия, ни наркотиков, ни ГМО, ни «нези-фунтов», но из любопытства она спросила у офицера: «Какая беда, если кто-то привезет в Австралию несколько граммов золотой фольги?». Идиотизм ответа ее поразил: «Нези-фунты, это средство финансирования экстремизма». На ее второй вопрос: «Что помешает злодею финансировать экстремизм просто золотыми слитками, или еще проще, долларами?», офицер затруднился ответить по существу, и проворчал: «Вы, мэм всякими загадками развлекаетесь, а нези уже атомную бомбу делают».
