— Это все, что ты берешь?
— Пока все. Потом вернусь, если понадобится.
— Вернешься? Зачем тебе? Может, и вовсе останешься?
Скорее для себя, чем для жены, Ройял сказал:
— Первым пришел, последним ушел…
— Это шутка?
— Разумеется, нет.
Анна положила ладонь ему на грудь, словно ища старую рану.
— Ты же знаешь, что все кончилось. Извини, дом не получился.
— Может быть… — Ройял с горечью принял ее сочувствие.
Со стороны жизнь в доме казалась вполне нормальной — большинство жителей каждый день отправлялись на работу, супермаркет был открыт, работали банк и парикмахерская. На самом деле атмосфера внутри высотки напоминала хрупкое сосуществование трех военных лагерей. Произошло укрепление позиций, и контакты между высшим, средним и низшим уровнями практически свелись к нулю. В первой половине дня еще удавалось передвигаться по дому, после обеда это было труднее, а к сумеркам любое передвижение становилось невозможным. Банк и супермаркет закрывались в три часа. Начальная школа переехала из разгромленных классов в квартиры на 7-м этаже. Выше 10-го этажа ребенка можно было встретить разве что в саду скульптур, в который Ройял вложил столько заботы. Бассейн на 10-м превратился в полупустую яму с желтой грязной водой. Один из залов для сквоша закрыли, остальные три были завалены мусором и поломанной школьной мебелью. Из двадцати лифтов три не работали совсем, а остальные к вечеру превращались в частные лайнеры враждующих групп, успевших их захватить. Пять этажей остались без электричества; ночью фасад высотки прорезали темные полосы — как отключенные участки угасающего мозга.
К счастью для Ройяла и его соседей, на верхних этажах условия ухудшались не так стремительно. Ресторан прекратил работу по вечерам, но получить какой-никакой обед удавалось каждый день — в те несколько часов, когда сократившийся персонал имел возможность входить и выходить. Однако два официанта уже уволились, и Ройял подозревал, что за ними скоро последуют шеф-повар с женой. Хотя бассейн на 35-м этаже функционировал, уровень воды существенно снизился, — подача воды зависела от электрических насосов и капризов водяных баков на крыше.
Из окна гостиной открывался вид на стоянку. Многие автомобили не трогались с места неделями — лобовые стекла выбиты, салоны завалены мусором; присев на спущенных шинах, машины терялись в море отходов, раскинувшемся вокруг дома.
Иногда Ройялу казалось, что люди ждут, пока все станет еще хуже. Он заметил, что негодующие жильцы перестали осаждать офис управляющего. Даже соседи по верхнему этажу, которые в первые дни чуть что мчались жаловаться, теперь затихли. В отсутствие управляющего, который отлеживался с нервным срывом в своей квартире на цокольном этаже, оскудевший штат (жена звукооператора со 2-го этажа и жена первой скрипки с 3-го) держал героическую оборону за стойкой в вестибюле, не обращая внимания на деградацию, полным ходом идущую у них над головой.
Ройял недоумевал: почему жители ответили высотке преувеличенной грубостью, намеренно портили лифты и кондиционеры, перегружали электросеть? Такое безразличие к собственным удобствам означало сдвиг системы ценностей, а возможно, и появление нового социального и психологического порядка. Вспомнилось нападение на Уайлдера, который радостно смеялся над группой «физкультурников» — педиатров и ученых.
Ройял прошел мимо зачехленной мебели, поднял трость и рубанул затхлый воздух — так же точно он ударил тогда Уайлдера. В любой момент может появиться батальон полицейских и уволочь всех в ближайшую кутузку. Или нет? Жителям была на руку самодостаточная природа высотки — этого саморегулируемого анклава среди частных владений жилого комплекса. Управляющий и его штат, почти все работники супермаркета, банка и парикмахерского салона сами жили в высотке; несколько пришлых сбежали или были уволены.
Несмотря на растущий вокруг хаос, жильцы все меньше интересовались внешним миром. Тюки неразобранной почты лежали в вестибюле. Разбитые машины были прикрыты строительными материалами, деревянными поддонами и кучами песка. Словно в поддержку молчаливого заговора с целью отгородиться от внешнего мира, в высотку не приезжали гости. Ройял и Анна уже несколько месяцев никого к себе не приглашали.
Позвонила Джейн Шеридан, лучшая подруга Анны, и пришла, чтобы помочь в сборах. Две женщины переправляли одно за другим вечерние платья из гардероба в сундуки, при этом возвращая ненужные рубашки и брюки обратно на полки. Со стороны невозможно было понять — укладываются они перед отъездом или распаковываются по прибытии.
— Анна! Ты приехала или уезжаешь? — спросил Ройял. — Похоже, мы не уложимся до вечера.
Анна беспомощно развела руками.
— Это все из-за кондиционеров — я просто не соображаю.
— Вам все равно сейчас не выбраться, — сказала Джейн. — Мы тут взаперти, насколько я понимаю. Всеми лифтами управляют другие этажи.
— Что? Ты слышишь? — сердито набросилась Анна на Ройяла, словно подобное рейдерство стало следствием неудачного проектирования лифтовых холлов. — Ладно, поедем завтра — прямо с утра. Но как быть с едой? Ресторан закрыт.
Дома они никогда не питались — Анна презирала бесконечные хлопоты соседей по приготовлению пищи. В холодильнике хранилась только собачья еда.
Ройял посмотрел на себя в зеркало, поправил белую куртку. В угасающем свете его отражение было бледным, как призрак, или как освещенный труп.
— Придумаем что-нибудь.
Забавный ответ, отметил про себя Ройял, словно есть источники пищи помимо супермаркета. Джейн Шеридан успокаивающе улыбнулась. Он взял на себя заботы об этой милой молодой женщине после смерти ее афганской борзой.
— Примерно через час освободятся лифты. Поедем в супермаркет.
А еще, подумал он, надо выгулять на крыше овчарку.
Анна начала разбирать полупустые чемоданы. Она сама не сознавала, что делает, словно большая часть мозга отключилась. Сколько бы она ни жаловалась мужу, она никогда не звонила управляющему — считала, что это недостойно? — и не жаловалась друзьям за пределами высотки.
Ройял заметил, что вилка ее прикроватного телефона выдернута из розетки, и кабель аккуратно намотан на трубку.
Пройдя по квартире, прежде чем идти искать собаку, он увидел, что три остальных телефона — в прихожей, гостиной и кухне — тоже отключены. Ройял понял, почему уже неделю не получал звонков из внешнего мира, и почувствовал спокойствие, зная, что их не будет и впредь. Он уже догадался, что, несмотря на все заявления, они не уедут завтра утром. Не уедут вообще никогда.
