Лев Аскеров - Приговоренные

Те из соискателей, которые добились за предыдущие экзамены предельных баллов, облегченно вздыхали. Чего-чего, а написать такое для них пара пустяков. Hо именно здесь их ждал подвох. Приемная комиссия ожидала от них не изложения известных фактов, а исследования данного понятия. Эти работы проверял и выносил оценку компьютер, запрограммированный на оригинальность представленного.

Ментор подошел к дисплею, набрал нужный код и вышел на заключительный экзамен того периода, когда поступал Пытливый.

Объектив крупным планом выдавал фотографии каждого абитуриента в алфавитном порядке. Наконец черед дошел и до Пытливого. Ректор дал команду остановиться на нем. Кристалл дисплея, издав мелодичный звон, стал демонстрировать все, что в тот момент касалось Пытливого…

Начиналось с того, когда Пытливому вручили белую карточку с заданием. Опять издав едва слышимый шорох, кристалл глазами абитуриента показал, что в нем написано. Написано было одно слово: «Гравитация».

Он долго, очень долго теребил в руках полученную карточку и, уставившись в одну точку, с блуждающей улыбкой, что-то с интересом рассматривал в ней. Наблюдающий за ходом экзамена дважды подходил к нему, стараясь выяснить причину столь странного поведения абитуриента.

— Все в порядке? — спрашивал он.

Скользя по нему затуманенным взором, Пытливый кивнул.

Наблюдающий пожал плечами. Получив задание все ринулись к листам, как голодные тигры, а этот созерцал.

— У вас проблемы? — снова подойдя к нему спросил наблюдающий.

Вместо ответа Пытливый хитро улыбнулся, и решительно придвинув к себе объемистую стопку бумаг, и принялся писать. Начал с заголовка. Выводил его медленно, словно вырисовывал.

Прочитав, наблюдающий невольно прыснул.

«Псих! — подумал он, — Гравитация, спроси любого ребенка, в ВКМ, одно из состояний, что мы для них создали. И смотреть на нее надо отсюда. Сверху вниз. Как в колодец. А не наоборот. Этот же пытается сделать навыворот. Наверное от недопонимания того, чего от него хотят», — заключил наблюдающий и, не без разочарования посмотрев на абитуриента, потерял к нему интерес.

Пытливый не видел ни взгляда его, ни уничтожающей усмешки. Он был слишком далеко. Hа пути к голубой крапинке, что мерцала на самом острие шестого Луча. Там, на дне космической пучины, пронзительно ясно виднелась та драгоценная вещичка, которую он высмотрел и за которой уже не нырнуть не мог. Он четко видел свой замысел. И гравитация должна была служить ему лишь фоном. Она нужна была ему для исследования процесса эволюции познания человеком Земли самого себя и мира, в который его внедрили…

Ментору стало интересно и он стал читать. Читал поабзацно. Hа подробностях, формулах, диаграммах и технологиях, приводимых Пытливым, не останавливался. Спешил.

… «Азбуку жизни, — писал Пытливый, — человек пройдет под силовой оболочкой, устроенной нашими специалистами из службы Всевышнего. Его научат принимать роды и выхаживать младенцев, разбираться в хворях и собирать лечебные травы, добывать огонь, находить руду и варить металл, растить зерно и делать из него хлеб… Hо уже там под колпаком, сытый или голодный, довольный или нет, он все чаще и чаще будет поднимать глаза к небу, смотреть на солнце, на луну, на тучи и загадочно мерцающие звезды… И еще там, в идеальных условиях, под силовым куполом, внутри него зашевелится червячок смутного чувства неземной тоски. Его потянет в космос. Назад. Домой. О существовании которого всего лишь догадывается…

…Он, — писал далее Пытливый, — будет выискивать закономерности в расположениях звезд и светил. Будет увязывать с ними события в своей жизни, свое самочувствие и состояние души. Возникнет астрология, которая впоследствии вырастет в серьезную науку астрономию… Парящие птицы станут ему живым намеком на то, что можно подняться в небо. Можно улететь к зовущим к себе звездам. Ему захочется крыльев. Он их сделает. И упадет… Астрономов, заявивших о том, что Земля имеет форму шара, поднимут на смех. Земля не может быть шаром. И уж никак она не может вращаться. Убийственные по своей логике аргументы загонят астрономов в угол. Они не смогут ответить, почему, если Земля-шар, с нее не высыпаются люди, что ходят кверх ногами по ней. Почему не выливаются воды из океанов, морей и рек?…

Ответят на эти вопросы физики. Они первые заявят о таком физическом состоянии, как притяжение Земли. Выведут формулу Всемирного тяготения… Hо физика, открывшая этот закон, не сможет объяснить всех граней гравитационной среды, как не сможет дать ответы на многие другие проблемы, связанные с освоением космоса. Нужна будет иная, с принципиально новым взглядом на вещи, физика…»

Ментор пробежал глазами вереницу формул, выведенных по предположению Пытливого землянами и анализ допущенных ими же в них ошибок, проистекающих от незнания в достаточном объеме тканей материи, окружающей человека среды. То, что земляне рано или поздно придут к этим истинам ни у Ментора, ни у кого другого не могло вызвать сомнений. Интересно было другое.

В начертанной абитуриентом диаграмме движения человеческой мысли в лабиринте созданной ими науки, указывались тупики, которые, конечно же, преодолевались силами гениев-одиночек и с помпой воспринимались обществом, как новая методология в изучении Вселенной. Hо снова возникал тупик. К удивлению людей расхваленное вчера и примененное сегодня клише новой методологии не открывало двери очередного тупика. Человеку приходилось начинать с исходной точки.

… «Совершит ли землянин переворот в физике? — продолжал Пытливый. — Вопрос более чем проблематичный. И вся проблема упрется только в него самого. Лишь познав себя человек Земли сможет совершить революцию в созидаемой им науке…

Неподъемным камнем повиснет на его ногах нераспознанная им гравитационная структура, пронизывающая его до самой последней клетки. В том числе гравитация его интеллекта, духа и всего его существа, что обусловливает ограниченность Хомо-Сапиенса. Как не мог он раньше взмывать в небо и с завистью заглядывался на летающих птиц, так не в состоянии будет прыгнуть выше своей головы.

Человек смог взлететь, одолев притяжение Земли, а сможет ли он превозмочь гравитацию собственного духа? Пока он поднял тело, но не возвысил духа. Освободив душу от притяжения Земли и осмысленно научившись управлять ею, он станет обладателем безграничных возможностей. А станет ли?… Это та самая тоска, что гложет его. Это его заветная цель, о которой он догадывается, но никак не может ни сформулировать, ни приблизиться к ней…»