Теперь он придумал новый вариант игры в машины. За каждый «форд» — два очка, за «студебеккер» — три, за «винт» — четыре; выигрывает первый, кто доберется до пятисот.
Прошло уже пятнадцать минут, когда он снова заметил человека в коричнево-белом охотничьем костюме, опиравшегося на фонарный столб перед книжным магазином и читавшего концертное объявление. Его почему-то не прогоняли, казалось, полиция просто игнорировал, его.
Ты, парень, нарываешься на неприятности. Смотри вон они стоят на углу.
Он посчитал «винт», с погнутым крылом, затем — желтый «форд». Старый «студебеккер» с визжащим глушителем, снижавшийся по спирали. Вот еще «БМВ» Нет, эта марка не подходит, она — вне игры. Еще один «винт», и еще один «студебеккер».
Человек, куривший очень длинную сигару, бездельничал на остановке автобуса. Он был совсем один. И на то была отличная причина. Ричардс видел, как один за другим подъезжали и отъезжали автобусы, и он знал, что следующий теперь приедет только через сорок пять минут.
Холодный страх пополз по рукам и ногам.
Старикан в черном пальто прошелся по тротуару туда-сюда и лениво прислонился к стене здания.
Двое парней в шотландских джемперах вышли из так си и, оживленно беседуя, принялись изучать меню в окне ресторана «Стокгольм».
Полицейский подошел к мужчине на остановке автобуса, перекинулся парой фраз и опять отошел.
С еще неясным, отдаленным ужасом Ричардс отметил что многие люди с газетами в руках идут мимо что-то уж слишком медленно. И походка, и стиль одежды были страшно знакомы, будто уже много раз они окружали Ричардса, и он начинал это осознавать так же медленно и тягостно, как мы с трудом различаем голоса умерших в сне.
И полицейских стало больше.
«Меня окружают», подумал он. Эта мысль привела его в безумный, кроличий трепет.
«Нет, — поправил он себя, — тебя уже окружили».
Ричардс поспешно прошел в ванную, стараясь быть спокойным и не обращать внимания на страх, подобно тому, как человек, стоящий на краю обрыва, игнорирует возможность падения. Если он хочет выбраться отсюда, то ни в коем случае не должен терять голову. Если же поддастся панике, его быстро прикончат.
В душевой кто-то напевал хриплым голосом популярный шлягер. У писсуаров и раковин никого не было.
В голове без труда родился хитроумный план. Он подумал об этом, когда уже стоял у окна и смотрел, как они собираются, скапливаются вроде бы незаметно. Если бы он ни до чего не додумался, он бы так и остался стоять и смотреть, подобно Алладину, наблюдавшему, как клубы дыма из лампы принимают темные формы всемогущего джина. Они пользовались этим трюком, когда были мальчишками и воровали газеты из подвалов домов. Молти скупал их по два цента за фунт.
Одним резким рывком он выдрал из стены железную проволоку, которая предназначалась для зубных щеток. Она была немного ржавая, но это не имело принципиального значения. Он пошел к лифту, по пути распрямляя проволоку. Нажав кнопку вызова, он ощутил, что такое вечность, пока эта клетка спустилась с восьмого этажа. Она была пуста. Слава Богу, что она пуста! Он вошел в лифт, на секунду выглянул в коридор, чтобы убедиться, что там никого нет, а потом повернулся к панели с кнопками. Щель находилась рядом с кнопкой «подвал». Уборщики имели специальные карточки, чтобы попасть в подвал.
А что если не сработает?
Не думай об этом. Не думай об этом сейчас.
Сморщившись в ожидании возможного удара током, Ричардс втолкнул проволоку в щель и одновременно нажал кнопку.
Из-за панели раздалось нечто напоминавшее электронную ругань. Вспышка света, и разряд тока — от панели в руку. Какую-то секунду ничего не происходило, потом металлические складные двери поползли друг к другу, за ними еще одни двери закрылись на этаже, и лифт с тоскливым стоном рванул вниз. Маленькое облачко голубого дыма плыло из панели.
Ричардс стоял напротив дверей и смотрел, как на табло цифры мигают в обратном порядке. Когда зажглась цифра «1», высоко наверху заворчал мотор, и казалось, что кабина сейчас остановится. Затем через секунду (вероятно, решив, что он достаточно попугал Ричардса) лифт поехал дальше вниз. Через двадцать секунд двери открылись, и Ричардс вышел в огромный плохо освещенный подвал. Где-то капала вода и шуршали потревоженные крысы. Но в остальном подвал принадлежал только ему. Пока.
Огромные ржавые трубы горячей воды, затянутые паутиной, ползли, извиваясь, по потолку. Когда что-то вспыхнуло в топке, он чуть не закричал от ужаса. Приток адреналина болезненно отозвался в сердце, на мгновение даже невозможно было сдержаться.
Ричардс разглядел, что здесь тоже были газеты. Он остановился только на минуту около ящика с инструментами, стоявшего прямо на потрескавшемся цементном полу, взял оттуда лом и двинулся дальше, глядя себе под ноги.
Около дальней стены слева он заметил главный канализационный сток. Он направился прямо к нему, размышляя, знают ли они, что он уже здесь, или нет.
В стальной крышке канализационного колодца — где-то около метра шириной, было специальное отверстие для лома. Ричардс засунул его туда, поднял крышку и, поддев под нее руки, отодвинул в сторону. Она грохнулась на цементный пол, вспугнув крыс, запищавших от ужаса.
Под крышкой труба шла под углом в 45 градусов; Ричардс на глаз определил ее диаметр — не больше восьмидесяти сантиметров. Внутри было очень темно. Боязнь замкнутого пространства вдруг обволокла его. Во рту пересохло. Труба слишком узка, чтобы в ней можно было как-то маневрировать. И дышать. Но выбора не было.
Крышку он подтащил поближе к краю трубы, чтобы потом было легче задвинуть ее на место изнутри; нашел распределительный электрощит и уже хотел было вырвать провода, когда его осенила новая мысль.
Он взял связку газет — одну из кучи желтых грязных стопок, которыми была завалена вся восточная часть подвала, раскрыл книжечку со спичками, которыми он прикуривал сигареты. В ней осталось всего три спички. Вытащив несколько листов из пачки, — Ричардс свернул их трубочкой и, держа ее под мышкой, зажег спичку. Но она тут же погасла от сквозняка. Вторая вывалилась из его дрожащих пальцев и зашипела на влажном полу.
Третья разгорелась. Он поднес ее к бумаге — вспыхнуло желтое пламя. Крыса, вероятно, сообразив, что сейчас произойдет, шмыгнула между ног и скрылась в темноте.
Жуткое чувство приближавшейся опасности наполняло его, но он все же подождал, пока пламя не поднялось на тридцать сантиметров. Спичек больше не было. Он аккуратно поджег газеты в нескольких местах и наблюдал, как пламя распространялось в разные стороны.
