Евгений Енин - Случайностей не бывает

— Помнишь, ты увидела, как высокий мужик как бы дребезжит?.. — начал Артём.

Всё, что Артём узнал за несколько дней в спокойной обстановке уютного офиса «Регистрации и распределения», где разве что летающим сейфом могло пришибить, он постарался изложить в промежутке от Чистых прудов до Охотного ряда в скрипящей дрезине, запряжённой крысами и управляемой чертями.

Талант и способность видеть у Яны имелись. А опыта у них с Артёмом было наравне. То есть никакого.

Платформа Охотного ряда снизу выглядела так же, как те, что они проезжали: стена из людей. Они прогрохотали по станции, въехали в тоннель и почти сразу теоретический курс «Всё, что я смог запомнить из того, что я плохо понял» закончился. Боб врезался в Джо, Беня врезался в Боба, Артём врезался в Беню, Яна ни в кого не врезалась, потому что успела оценить этот цирк и вцепиться в какую-то железяку. Придавленный Джо давил изо всех сил на лом, пытаясь остановить разогнавшуюся дрезину. Искры вполне бы сошли за фейерверк на день города.

Крысы тоже тормозили, как могли, и у них получалось лучше, чем у дрезины. И лапы не круглые, и пугаться, в отличие от дрезины, они умели. Поэтому замедляющаяся телега неуклонно их догоняла, и они запрыгивали на неё, спасая свои длинные хвосты. Джо, Боб, Беня и Артём стали основанием памятника крысиной ловкости и сообразительности, оценить который со стороны могла только Яна. Что она и сделала, закричав:

— Осторожно, вы их придавите!

Только кричала она это почему-то не крысам, а чертям, погребённым под крысами.

В этот момент впереди послышался глухой удар, как будто на землю плашмя упала бетонная плита. Рельсы вздрогнули так, что дрезина подпрыгнула. Через мгновение её ударил порыв ветра, смешанного с пылью.

Когда пыль осела, Яна и отделившие себя от крыс черти увидели сапог. Шириной он совпадал с шириной шпал, на которых лежали рельсы. Нога из сапога выше колена каким-то образом уходила в потолок тоннеля. Второй сапог стоял на встречных путях.

Их всех только что чуть не растоптали.

Их спас Джо, сумевший в сумраке тоннеля разглядеть подошву гигантского сапога, подбитую гвоздями размером со сковородку, стоявшего в позиции «раздавлю таракана».

Вот что значит чертовски хорошее зрение.

— Это ка-какой размер? — чуть заикаясь, спросила Яна, обнявшая в целях взаимного успокоения сразу трёх крысяток.

— Три меня, — подумав, ответил Роберт. — Или четыре.

— А я его ни разу не видел, — нерадостно пробормотал Джозеф.

— Теперь увидел, — заметил Бенедикт. — Деньги за просмотр можешь положить мне в гроб.

— А вперёд он может ходить? — спросил Джо.

— Может, — меланхолично ответил Беня.

— Тогда прощайте. Так быстро телегу я не разверну.

Джо подтянул себе на колени ближайшую крысу и начал гладить её с такой скоростью, что она чуть не задымилась.

— Страшно подумать, что с нами мама сделает, если он нас раздавит.

Роберт нервно жевал кончик крысиного хвоста.

— А-а-а! — заорали они вдруг все разом.

Это ноги переступили с ноги на ногу.

— Это вообще что? — спросил Артём, положив руку на колотящееся сердце

— Мёртвый Проходчик, — ответил Роберт.

— Спасибо. Мы всё сразу поняли, — сказала Яна таким голосом, что Боб поторопился объяснить.

— Когда тоннели рыли, проходчики погибали. И не один. Заключённые же рыли, кто их считал. Понятно, многие перекинулись в призраков. Особенно, если в тоннеле завалило. Ну и постепенно они как-то сошлись в одного. Такого, что видишь, в тоннеле не помещается. Мы зовём его Мёртвый Проходчик.

— Если он призрак, как он это? — Янка топнула ногой.

— Да кто же его знает. Как-то.

Сапоги по очереди отодвинулись назад в тоннель, из потолка опустились огромные колени, рядом с ним в грунт упёрлась огромная ладонь: Мёртвый Проходчик наклонялся. Процесс был не мгновенный. Наконец из потолка вышла голова в смешной каске, похожей на кепку. Вторая рука придерживала ручку отбойного молотка, лежащего на правом плече. Большая часть молотка уходила в потолок. Лицо Проходчика было чёрным, как у шахтёра. Ну, собственно, шахтёрами он и был, многими шахтёрами.

— Видишь? — дёрнул Яну Артём.

— Что? Это? Его?

— Его здесь не должно быть.

Яна затрясла головой, яростно соглашаясь с тем, что Мёртвого Проходчика здесь быть не должно. И её, если можно, тоже.

— Да ты боком посмотри, мы же только что говорили.

Яна скосила взгляд. Воздух по контуру Мёртвого Проходчика заметно дрожал. Она скосилась на чертей. Черти были на своём месте, где им и полагалось быть по расписанию этого мира. А вот Мёртвый Проходчик — нет. Что не мешало ему перегораживать путь.

— Тоннель закрыт. Объезд, — сказала голова в каске.

— Он дурак? — спросила Яна у всех. — Мы в метро. Какой объезд?

Она постучала себе по лбу.

— Объезд, — повторила голова. — Налево.

— Ну поговорите вы с ним, — потребовала Яна у чертей. — Вы же местные. Что ему вообще надо?

— Да мы вообще первый раз видим, как он разговаривает, — поёжился Бенедикт, даже не сказав Яне, что она такая же местная, в московском метро, как они. — Обычно он появляется и исчезает. Молча. Там, где новые тоннели роют. Считается даже, хорошая примета. Одного — двух заберёт, но не больше.

— Ну вот, на этой ветке как раз и рыли. Тропарево, — мрачно сказал Джо. — И дальше ещё роют.

— Ну не здесь же, — уточнил Роберт. — Здесь ему делать нечего.

— Куда заберёт? — решил уточнить Артём.

— В себя.

Джо изобразил, как будто он что-то всасывает у себя из кулака.

— Объезд, — ещё раз повторила голова.

Она смотрела прямо перед собой, и трудно было сказать, замечает она их или нет. Глаза, с две ванны размером, не двигались.

— Да какой объезд? Откуда объезд? — воскликнула Яна. — Там люди скоро на пути повалятся, как доминошки. Эй, мёртвая голова, отвали куда-нибудь!

Голова молчала.

— Объезд тут как раз есть, — так же мрачно, как Джо, сказал Роберт. — Старый тоннель. Когда красную ветку открыли, она была самая первая. Другие ещё строили. И часть поездов после Охотного ряда шли не прямо, до Библиотеки, а сворачивали на Коминтерна. Станция там уже была открыта, а голубая линия ещё нет. Вилочное движение называется.

— Коминтерна? Это где? — не понял Артём.

— Александровский сад сейчас. Потом, когда Филёвскую ветку открыли, перестали ездить. А тоннель остался. Он засыпан слегка, но мы сможем проехать, если очень захотим. Потом до Киевской и по кольцу, до Парка культуры.

— Время потеряем, — пробормотал Беня.