— Нет, — ответил тихо Брэдли, — правда, у Стейси есть один. Я сам его сделал. У матери и Рича Голеона и у некоторых других тоже есть.
— Ты трепешься?
— Да, нет, ей Богу, парень, — он замолчал. Ричардс вдруг понял, что Брэдли взвешивает все, что он сказал, и думает, что может еще рассказать. Когда он снова заговорил, то тщательно подбирал слова:
— Знаешь, мы больше читаем. «Свободное вещание» годится для дураков.
Ричардс промычал нечто, означавшее согласие.
— Да и банды всякие… некоторые ребята просто болтаются без дела. Но кое-кто ходит в библиотеки еще с двенадцати лет или даже раньше.
— А что, в Бостоне пускают в библиотеки без платных карточек?
— Нет, ты должен иметь карточку, а получить ее можешь, если только в семье кто-то получает пять тысяч долларов в год или больше. Мы нашли одного такого парня и ходим по его карточке. Ну, соответственно и одеваемся, когда идем туда, — Брэдли вдруг замолчал, потом с обидой сказал: — Если ты будешь надо мной смеяться, я тебя зарежу.
— Я не смеюсь.
— Сначала мы читали книги только о сексе. Потом, когда Кэсси внезапно заболела, я наткнулся на литературу о загрязнении атмосферы. Там есть книги, где сказано, как подсчитывать процент наличия всяких примесей в воздухе, уровня смога, а также о носовых респираторах. Это — в специальном отделе. Мы сделали ключ по слепку к этому отделу. Эх, парень, ты знаешь, что в Токио уже к 2012 году все были вынуждены вставлять в нос респираторы?
— Нет, я этого не знал.
Рич и Динк Моран придумали счетчик загрязнения воздуха. Динк срисовал картинку из книги, и они сделали его из кофейных банок и еще какой-то ерунды, которую они добыли из старых машин на свалке. Мы спрятали его на аллее. Давно, еще в 1978 году, шкала загрязнения воздуха была от одного до двадцати. Понимаешь?
— Да.
— Когда стрелка добиралась до двенадцати, фабрики и все предприятия, выбрасывающие грязь в атмосферу, закрывались, пока не менялась погода. И это было федеральным законом до 1987 года, но потом Конгресс отменил этот закон, — темный силуэт на кровати приподнялся на локте. — Думаю, ты встречал многих людей, страдающих астмой?
— Конечно, — тихо произнес Ричардс, — у меня тоже была слабая форма. Неужели это от воздуха? Господи! Но все же знают, что нужно оставаться дома, когда на улице жарко и пасмурно, когда воздух неподвижен…
— Изменение температуры, — мрачно сказал Брэдли.
— …да, поэтому у многих астма. Воздух становится, как сироп в августе, сентябре, но чтобы рак легких…
— Ты говоришь сейчас не об астме, а об эмфиземе.
— Что такое эмфизема? — Ричардс прокручивал слово в голове, но не мог вспомнить сто значения, хотя оно и казалось знакомым.
— Ткани в легких отекают при эмфиземе. Ты пытаешься вдохнуть и не можешь. Ты многих знаешь, кто так себя чувствует?
Ричардс подумал, что знал многих людей, которые умерли с такими симптомами.
— Они там об этом не говорят, — сказал Брэдли, как если бы он читал мысли Ричардса. — Теперь уровень загрязнения воздуха в Бостоне — двадцать, и это в благополучные дни. Ты как будто выкуриваешь четыре пачки сигарет, и это только при дыхании. В плохие дни уровень поднимается до сорока двух. Старики дохнут по всему городу. А в свидетельстве о смерти пишут: астма. Но это все от воздуха. От воздуха! А они все выбрасывают и выбрасывают всякую дрянь в атмосферу. По двадцать четыре часа в сутки. Это выгодно большим боссам. А эти респираторы за двести долларов — полное дерьмо. Две полоски пленки и кусочек ваты с ментолом между ними. И все. Хорошие респираторы делает «Дженерал Атомикс». Но только богачи могут позволить себе такую роскошь. Они нам подарили «Свободное вещание», чтобы мы не торчали и не создавали им неприятностей, а дома мы можем дышать чем угодно и дохнуть как мухи. Как тебе это нравится? Самый дешевый респиратор в нос в «Дж. А.» стоит не менее шести тысяч Новых долларов. А мы сделали такой для Стейси за десять долларов по той книжке. Мы взяли маленькую активизированную пластинку величиной с лунку ногтя. Вытащили ее из слухового аппарата, который купили за семь долларов в аптеке. Как тебе это, а?
Ричардс промолчал, у него не хватало слов.
— Когда Кэсси откинет тапочки, думаешь, ей напишут в документе «рак»? Черта с два! Ей напишут — астма. Допустим, еще кто-то задумается над этим, пойдет в библиотеку и обнаружит, что заболеваемость раком легких возросла на семьсот процентов с 2015 года.
— Неужели? А ты не выдумываешь?
— Я прочел об этом в книге. Знаешь, что я скажу тебе? Они убивают нас! И «Свободное вещание» тоже. Это как фокусник, когда его ассистентка отвлекает внимание публики, вытаскивая из рукава пирожные, а он достает в это время кроликов из штанов и сажает их в шляпу, — он замолчал и потом добавил мечтательно. — Иногда мне кажется, что я взорву эту поганую Систему, если мне дадут десять минут в программе «Свободного вещания». Я скажу всем, покажу им… У всех должны быть респираторы, если Система, действительно хочет этого.
— А я, что же, сотрудничаю с Системой?
.— Это не твоя вина. Тебе нужно убегать.
Перед Ричардсом возникли лица Киллиана и Артура Бернса. Ему захотелось разбить их в кровь, извалять в грязи, растоптать. А еще лучше — вырвать их респираторы и выбросить.
— Люди сошли с ума, — сказал Брэдли, — они ненавидят черных и бедных, и это длится уже тридцать лет. Но почему? Причина непонятна. Непонятна…
Ричардс задремал, голос Брэдли эхом отдавался в голове.
Ричардс не выходил из дому весь день, пока Брэдли добывал машину и договаривался с кем-то из своей команды, чтобы его отвезли в Манчестер.
Брэдли и Стейси вернулись в шесть часов вечера. Брэдли включил канал «Свободного вещания».
— Все в порядке, парень. Мы едем сегодня.
— Сейчас?
Брэдли добродушно рассмеялся:
— А разве ты не хочешь увидеть себя по телевизору?
Ричардс подтвердил, что хочет, и когда пошла заставка «Бегущего Человека», он с замиранием сердца начал смотреть.
Бобби Томпсон не мигая смотрел в камеру с середины великолепно выбранного плана — из темноты.
— Смотрите, — сказал он, — это один из волков, который бродит среди вас.
На экране появилось самым крупным планом лицо Ричардса. Его задержали на несколько секунд, а потом дали фото Ричардса, замаскированного под Джона Гриффена Спрингера.
Затем эта фотография растаяла, и на экране снова появился Томпсон с мрачным лицом.
— Я особо обращаюсь сегодня к жителям Бостона. Вчера вечером пятеро полицейских сгорели живьем в подвале бостонского отделения Христианского союза молодых людей по вине этого зверя, который заманил их в такую жуткую ловушку. Кем он прикидывается сегодня? Где он? Смотрите! Смотрите на него!
