Он допил остатки воды, вынул из кармана часы Смотрителя и положил их на стол. Маленький кубик звякнул о металлическую поверхность.
Смотритель говорил ему, что этот кубик и есть Инкарцерон. Джаред осторожно тронул его мизинцем.
Такой крошечный. И такой таинственный.
Тюрьма, свисающая с цепочки часов...
Он подверг кубик всяческим исследованиям, какие только приходили в голову, но всё напрасно. Ни плотности, ни магнитных полей, ни малейшего признака энергии. Ни один инструмент, имеющийся в распоряжении Джареда, не смог проникнуть сквозь это серебристое безмолвие. Состоящий из неопознанного сплава куб содержал в себе неизведанный мир.
Если верить Смотрителю.
Только сейчас до сапиента дошло, что он опирается исключительно на слова Джона Арлекса. Что, если это его прощальный «подарок» дочери? Что, если всё это ложь?
Может, именно поэтому он, Джаред, до сих пор ничего не рассказал Клодии?
И всё же — пора. Она должна знать. Но мысль о том, что придётся заодно поведать и о своём уговоре с королевой, вызвала новую волну боли.
Он снова повторил:
— Аттия! Аттия! Ответь мне, пожалуйста!
Но единственным ответом был резкий писк, донёсшийся из его кармана. Джаред вынул сканер и тихо выругался. Возможно, королевские шпионы устали торчать на пороге Башни и отправились внутрь на поиски.
Так или иначе, по подвалам кто-то крался.
— Нельзя сходить с тропы, — коротко бросил Кейро. Аттия всматривалась в подлесок.
— Говорю тебе, я расслышала собственное имя.
Кейро нахмурился и слез с лошади.
— Мы не сможем туда проехать.
— Тогда проползём. — Аттия опустилась на четвереньки. В полумраке под огромными зелёными листьями простиралась паутина корней. — Давай сюда. Это где-то рядом!
Кейро медлил.
— Если мы сойдём с тропы, Тюрьма решит, что мы жульничаем.
— С каких это пор ты боишься Инкарцерона?
Кейро зло посмотрел на неё. Она всегда умела его уколоть.
— Тогда жди тут. Я пойду одна, — сказала Аттия.
И уползла в заросли.
Раздражённо фыркнув, Кейро привязал лошадь и полез следом за названой сестрой. Опавшие листья крошились под коленями, их обломки кололи сквозь перчатки. Гигантские железные корни свернулись змеиными кольцами. Через некоторое время стало понятно, что корни — не что иное как кабели, уползающие в почву Тюрьмы. Кейро не мог поднять голову — прямо над его сгорбленной спиной простирались заросли кактусов, раздиравших одежду острыми металлическими шипами и цеплявшихся за волосы.
— Пригнись сильнее, — прошептала Аттия, — Ползи на животе.
Алая куртка Кейро разорвалась на плече, и он длинно, витиевато выругался.
— Ради всего святого, там же ничего…
— Прислушайся. — Аттия остановилась, и Кейро едва не ткнулся носом в её пятки. — Слышишь?
Снова этот голос, прорывавшийся сквозь треск помех, словно колючие ветки подхватывали и повторяли каждый слог.
Кейро потёр лоб грязной ладонью.
— Двигай дальше, — тихо сказал он.
Они ползли под острыми, как бритвы, побегами. Аттия вонзала ногти в усыпанную листвой почву и с усилием продиралась дальше, чихая от поднимающейся пыльцы. По волосам торопливо прошмыгнул стрекочущий «жук».
Аттия перелезла через толстый ствол упавшего дерева, и взору её предстала спрятавшаяся в непроглядных зарослях колючек тёмная стена какого-то здания.
— Как в книжке Рикса, — восторженно прошептала она.
— Как?! Ещё в одной?
— Про прекрасную принцессу, спавшую сто лет в развалинах замка.
— И? — буркнул Кейро, выдирая репья из волос.
— Внутрь пробрался вор и стянул кубок из её сокровищницы. Принцесса обернулась драконом и напала на него.
Кейро наконец удалось продраться сквозь заросли поближе к Аттии. Он тяжело дышал, мокрые от пота, грязные волосы свисали сосульками.
— И зачем я всё это слушаю? Ну и кто победил?
— Дракон. Он сожрал вора, а потом…
Снова затрещали помехи. Кейро пробрался к самой стене. Блестели затянутые вьющимися побегами кирпичи. В самом основании стены, полускрытая плющом, таилась деревянная дверка.
Шёпот доносился из-за неё:
— Есть здесь кто-нибудь?
Я обыграл Тюрьму, я обыграл Отца.
Я задал вопрос — он не знал ответ.
Песни Сапфика
— Это я! Я тебя повсюду ищу!
Джаред с облегчением перевёл дыхание. Открыл дверь, и в кабинет стремительно влетела Клодия. Её вечернее платье скрывалось под тёмным плащом.
— Финн здесь? — спросила она.
— Финн? Нет…
— Он вызвал Претендента на дуэль! Ты можешь в это поверить?!
Джаред вернулся к экрану.
— Боюсь, что могу.
— Что ты здесь делаешь посреди ночи? — поинтересовалась Клодия. Потом подошла поближе. — Мастер, у тебя очень усталый вид. Тебе бы поспать.
— Высплюсь в Академии, — ответил он с горькими, непонятными его ученице нотками в голосе.
Она облокотилась о верстак, отодвинув в сторону инструменты, и тревожно начала:
— Но я думала…
— Клодия, я уезжаю завтра.
— Так скоро?! — поразилась она. — Но… у тебя же только начало получаться. Может, не стоит тебе пока ехать? Побудь ещё несколько дней.
— Не могу. — Странный он сегодня, не такой как всегда, отвечает отрывисто. Наверное, ему тяжело говорить от боли. Учитель сел, положил руки на стол, переплетя длинные тонкие пальцы, и продолжил печально: — Ох, Клодия, как бы мне хотелось сейчас очутиться дома, в поместье. Я скучаю по своему лисёнку и птицам. По своей обсерватории. По звёздам в окуляре телескопа.
— Ты тоскуешь по дому, Мастер, — мягко откликнулась Клодия.
— Немного. Скорее, на меня навевает тоску дворец и его удушливая атмосфера. Протокол, изысканные трапезы, бесконечные пышные залы и соглядатаи, притаившиеся за каждой дверью. Мне хочется хоть чуточку покоя.
Клодия притихла. Джаред редко бывал угрюмым, его спокойствие и уверенность всегда дарили ученице чувство постоянной поддержки, безопасности. Стараясь подавить тревогу, она произнесла:
— Мы поедем домой, Мастер. Как только Финн окажется на троне и ему ничто не будет угрожать. Мы поедем домой. Только ты и я.
Он кивнул и безрадостно улыбнулся.
— На это может потребоваться много времени. А вызов только усугубил ситуацию.
— Королева запретила дуэль.
— Хорошо, — отозвался он, барабаня пальцами по столу.
Только сейчас Клодия заметила, что приборы работают, а Портал непривычно, прерывисто гудит.
