— У Финна всё хорошо? Что у вас там происходит?
— Смотритель разрушил Портал, — поспешно ответил Джаред, словно чувствуя, что время почти истекло. — Я пытаюсь его починить, но… Мы пока не можем вытащить вас оттуда.
— Значит…
— Не перебивай! Помочь вам может только Смотритель. Постарайтесь его найти. Через какой предмет вы нас видите?
— Через музыкальную шкатулку.
— Держите её при себе. Я мог бы…
— Да, но что с Финном?! — закричала побелевшая от беспокойства Аттия. — Где Финн?
Детская вдруг закачалась; Кейро завопил в тревоге:
— Что это?!
Аттия огляделась. Казалось, ткани мира истончаются на глазах. Её охватил страх — вот сейчас она провалится куда-то вниз, в вечную тьму, как Сапфик. А потом грязный ковёр у неё под ногами затвердел, и послышался голос Кейро:
— Должно быть, Тюрьма бесится. Нам нужно идти.
— Клодия! — Аттия потрясла шкатулку, но увидела в зеркале только себя. — Ты ещё здесь?
Голоса, спор. Шум, движение, звук открывающейся двери. А потом:
— Аттия. Это Финн.
И тут она увидела его.
Слова застряли в горле. Она так много хотела ему сказать…
— Финн? — с трудом выдавила она.
— Как вы? Кейро, ты здесь?
Кейро стоял у неё за спиной. Когда он заговорил, в голосе его звучала угрюмая насмешка.
— Ну-ну, — процедил он. — Вы только посмотрите на этого красавчика!
Кем стали мы — никто из нас уже не знает.
Стальные волки
Финн и Кейро пристально смотрели друг на друга.
Годы, проведённые с названым братом, не прошли для Финна даром — он сразу понял, что Кейро еле сдерживает ярость. Под внимательными взглядами Клодии и Джареда Финн устало потёр рукой покрасневшее лицо и спросил:
— Ты как? В порядке?
— А как ты думаешь, мой блудный братец?! У меня ничего нет: ни банды, ни комитатусов, ни еды, ни дома. Я — изгой в любом Крыле, вор, крадущий у воров. Я падший из падших, Финн. Да и чего ожидать от получеловека?
Финн прикрыл глаза. Рукоять прикреплённого к поясу кинжала Стальных волков колола в подреберье.
— Тут тоже не райские кущи.
— Да неужели?! — Кейро, скрестив руки на груди, пристально его рассматривал. — А по-моему, ты хорошо выглядишь, брат. Голодаешь?
— Нет, но…
— Может, ты ранен? Или смертельно устал? Или истекаешь кровью после сражения с многоголовым чудовищем?
— Нет.
— А я — да! — взорвался Кейро. — Ты — принц, окопался там в золотом дворце и ждёшь от меня сочувствия?! Обойдёшься! Как насчёт твоего плана вытащить нас отсюда?!
Сердце Финна билось слишком громко; кожу покалывало. Он почувствовал, как Клодия придвинулась к нему; словно поняв его состояние, она твёрдо ответила за него:
— Джаред делает всё возможное, Кейро. А это нелегко. Мой отец сильно усложнил нам задачу. Имей терпение.
С экрана раздалось презрительное фырканье.
Финн устало опустился на металлический стул, подался вперёд.
— Я не забыл про вас. Я вас не бросил. Я думаю о вас постоянно, поверьте.
— Мы верим, — на этот раз отвечала Аттия. — У нас всё в порядке, Финн. Не беспокойся за нас. У тебя всё ещё бывают видения?
Забота, читавшаяся в её глазах, немного согрела его.
— Иногда бывают. Меня пытаются лечить, но ничего не помогает.
— Аттия, — озадаченно вмешался Джаред. — Скажи, рядом с вами нет чего-нибудь, излучающего энергию? Какого-нибудь механизма тюремной системы?
— Не знаю… Мы в какой-то… это похоже на детскую.
— Она сказала «детскую»? — шёпотом переспросила Клодия.
Финн пожал плечами. Всё его внимание сосредоточилось на молчавшем Кейро.
— Просто приборы показывают, что рядом с вами есть некий мощный источник энергии.
— Это должно быть Перчатка. Тюрьма хочет… — начала Аттия. И внезапно смолкла. Послышались звуки борьбы и мычание, изображение накренилось, экран замерцал и погас.
— Что там у вас, Аттия? — спросил Джаред.
Снова раздалось злое ворчание, потом яростное шипение Кейро:
— Заткнись! — Затем громче: — Тюрьма чудит. Надо выбираться отсюда.
Задушенный крик, свист стали.
— Кейро?! — вскочил Финн. — Он вынул меч из ножен?! Кейро, что там происходит?
Что-то громыхнуло. Потом послышался сдавленный шёпот Аттии:
— Марионетки!
И наступила тишина, нарушаемая лишь треском помех.
Аттия укусила Кейро за руку, тот отдёрнул ладонь, зажимавшую ей рот.
— Смотри, смотри! — выдохнула она.
Он обернулся. Зашевелилась крайняя в ряду кукла. Управляющие ею нити тянулись к далёкому тёмному потолку. Марионетка медленно подняла голову и, повернувшись, посмотрела на них.
Тонкая рука поднялась и уставила на них указующий перст. Клацнули челюсти.
— Я говорил вам, что не потерплю предательства, — произнесла кукла.
Аттия отступила, крепко прижимая к себе музыкальную шкатулку, но та хрустнула в её руках — зеркальце разлетелось на кусочки.
Хрупкая, шаткая, как скелет, кукла с завёрнутыми внутрь коленками дёрнулась вверх. Лицо древнего арлекина, крючковатый отвратительный нос. На голове полосатый колпак с бубенчиками. Красные глаза.
— Мы не предатели! — торопливо сказал Кейро. — Мы просто услышали голос и решили проверить, откуда он идёт. Перчатка при нас и мы несём её тебе. Я не позволил ей рассказать про Перчатку. Ты же сам видел!
Аттия сердито посмотрела на него. Он поранил ей губу, когда зажал рот.
— Видел.
Деревянные челюсти размыкались и смыкались, но голос, разносившийся слабым эхом, звучал словно отовсюду.
— А ты забавный, Узник. Я могу тебя уничтожить, а ты осмеливаешься бросить мне вызов.
— Сказал бы что-нибудь новенькое, — с горьким сарказмом откликнулся Кейро. — Ты мог бы всех нас уничтожить в любой момент. — Он шагнул к марионетке, приблизил своё прекрасное лицо к её уродливой физиономии. — Или в твоей программе ещё осталось что-то от прежней Тюрьмы? Тот учёный Снаружи сказал, что тебя создавали как рай. Нас должны были обеспечить всем. Так что же пошло не так? Что ты натворил, Инкарцерон? Что превратило тебя в чудовище?
Аттия в ужасе следила за Кейро.
Марионетка вскинула руки-ноги и пустилась в жуткий замедленный пляс.
— Это всё люди. Такие как ты — на вид смельчаки, а на самом деле трясутся от страха. Вернись к своей лошади и поезжай по моей дороге, Узник.
— Я тебя не боюсь.
— Правда? Тогда я отвечу на вопрос, так мучающий тебя, Кейро. Ты будешь знать, и это навсегда избавит тебя от боли. — Лицо марионетки глумливо покачивалось перед ним. — Ты узнаешь, как глубоко проникли в тебя пластик и микросхемы, что в тебе — плоть и кровь, а что принадлежит мне.
