- У вас... паспорт моряка?
- Нет.
- Характеристика-рекомендация?
- Нет.
Человек за столом был озадачен. Так, мол, не договаривались.
- Так что же у вас есть?! - спросил он с искренним любопытством.
- Тридцать третья статья, - объяснил я, как нечто само собой разумеющееся.
"Боярский" надел очки. Пристально посмотрел на меня, подбирая подобающее случаю словесное обозначение своему изумлению, и с чувством сказал:
- Ну, вы и жук!
Бумагу мою он бережно разложил на столе и долго раздумывал, что же на ней написать. Наконец, взял авторучку и черканул наискось: "Инсп. Оформить на работу, запросить характеристику". Ну, и, соответственно, подпись.
- Зайдете туда минут через десять, - он кивнул подбородком на смежную комнату и с восхищением повторил:
- Ну, вы и жук!
Инспектор вопросов не задавал. Был сух и немногословен. И кличку носил соответствующую - Кирпич. Он взял у меня трудовую книжку, паспорт на прописку по флоту и объявил:
- С сегодняшнего дня ты, ек макарек, в резерве.
- Что делать то надо?
- А ничего. Дважды в день приходить, отмечаться в этом окошке. Завтра с утра и начнешь...
- Вот вам и долгая песня, - сказал я Квадрату по телефону.
- Что, уже?!! - изумился он.
Я поудобней устроился в шикарном кресле и начал рассказывать о своих приключениях. В трехкомнатном "люксе" с видом на Кольский залив было покойно и тихо. "Кольское" пиво мало чем отличалось от чешского "Будвара". Холодильник забит жратвой. Что еще нужно неприкаянному бичу? Разве что бабу?
Мушкетов слушал меня с искренним интересом. Там где надо, смеялся. Но, по большому счету, недоумевал.
- Тебе на месте виднее. Но сдается мне, что тут что-то не так. Да, - спохватился он, - ты в этот номер не вздумай кого-нибудь привести. Пять минут не пройдет - нагрянут с облавой хлопчики из подвала. А краснеть за тебя опять же придется мне.
- Медведь? - догадался я.
- Он, проклятущий. Слово откуда знаешь?
- Отец говорил.
- Дать бы ему, твоему отцу! Ты посторонний. Тебе не положено...
Он долго еще высказывал свое возмущение по поводу несоблюдения ведомственных инструкций. А в самом конце произнес и вовсе загадочную фразу:
- Слышь, дьяволенок? Мушкетов помнит добро. И платит за него в трехкратном размере. Будем считать, что счет два - один.
Прошла неделя, вторая. Я ежедневно ходил отмечаться и даже получил за это зарплату. Как-то утром инспектор сказал:
- Что-то ты, ек макарек, долго в резерве стоишь.
- Мне тоже так кажется, - ответил я с возмущением. - А что делать?
- Ты у Попова был? - постным тоном спросил Кирпич.
- Был.
- И что он сказал?
- Ничего не сказал. Направил сюда, в Мурманск.
- Ты у какого Попова был?
- Да там, в Архангельске, начальник отдела кадров.
- Твою мать! - инспектор подпрыгнул на стуле. - Здесь, в Мурманске, есть у тебя групповой инженер - Евгений Селиверстович Попов. Дуй скорее к нему. Иначе повиснешь в воздухе.
За дверью с надписью "Механики" было шумно. В кабинете не протолкнуться. Сразу несколько человек разговаривали по телефону. Выбрав подходящий момент, я громко спросил:
- Кто здесь будет Попов Евгений Селиверстович?
- Я. А что? - послышалось из-за спины.
В голосе чувствовалась тревога. Таким обреченным тоном общается с нарядом милиции потенциальный клиент медвытрезвителя.
В кабинете все вдруг замолчали. Несколько сочувственных взглядов устремились к объекту за моим левым плечом. Я обернулся. В углу, за видавшим виды столом, воробышком сидел человек в засаленном на локтях стареньком пиджаке. Судя по цвету лица, водочку он любил искренне и самозабвенно. Родись товарищ Попов в другой семье, быть бы ему вконец опустившимся алкоголиком. Но фамилия, мать ее так! Она крепко-накрепко пристегнула его к такой хлопотливой профессии.
- Я Попов. А в чем, собственно, дело?
- Дело в том, - пояснил я, - что я тут у вас работаю.
- Интере-е-есно! - протянул Селиверстович. - И давно это вы... тут у меня работаете?
М-да, сарказм он еще не пропил.
- Третья неделя пошла, - ответил я вежливо и корректно.
- Вот как, и кем?! - закипая, спросил групповой инженер.
- Начальником радиостанции.
- На работу кто принимал? - тоном прожженного следака, рявкнул Попов.
Это физиология. Испуганный человек всегда выпускает пар после того как. Только что, вроде, Бога молил: Господи, пронеси и помилуй! А как пронесет - он того боженьку и по матушке.
- Там, в Архангельске, меня принимали, - тихо ответил я, не желая прилюдно светить благодетеля.
- Совсем конторские ох...ели! - Групповой инженер поднял голову, приглашая присутствующих разделить его возмущение. - Кто там, в Архангельске на работу вас принимал?! - грозно спросил он, хватаясь за телефон.
Что ж, сам напросился! Я еще раз прикинулся дурачком, делая вид, что усиленно что-то припоминаю.
- Ну?! (А подать сюда Тяпкина-Ляпкина!)
- Да какой-то там... Пономарев...
- Гык! - сказал Селиверстович и плотно уселся на стуле.
Телефонная трубка повисла в воздухе. Он крутил ее в правой руке, не зная куда приспособить.
- Так это, - продолжил он исключительно для меня через пару минут после "гык", - вам надо пройти обучение по КИПам и АСВ. Это у седьмой проходной. Сейчас я выпишу разовый пропуск. А уж как с этими делами покончите, милости просим сюда, на проверку знаний.
В общем, помог мне тогда Виктор Игнатьевич. Крепко помог. Теперь, если верить тексту письма, я должен ждать он него неприятностей. Отец - такой человек, что зря ничего не напишет. С чего бы он стал оговаривать старого друга? Значит, Момоновец. Когда он сделает первый ход? Или уже сделал? Вот нутром чую: на судне что-то не так. Не слишком ли много случайностей и совпадений для одного, еще не закончившегося дня? - думал я, стучась, для проформы, в открытую дверь капитанской каюты. Но все мои подозрения пока оставались лишь подозрениями.
Слишком долго я жил, думал и поступал, как все.
В капитанской каюте было по-прежнему чисто. Наверное, гости еще до конца не освоились. Судя по остаткам в бутылке, выпито было достаточно. Не теряют времени защитники Родины! А ведь только-только проскочили Североморск: горизонт заслонила долгая тень "короля рейда" - авианесущего крейсера "Киев". Все были на взводе, хотя до: "Ты меня уважаешь?" дело еще не дошло.
