— Быстрее бы… Сторожка моего тестя может быть обнаружена в любой момент.
— Да! Тогда твоя жена может стать «крепостной девкой» какого-нибудь майора!
— А ты все-таки жесток!
— Иногда! Но ты не беспокойся за семью. Мы завтра же вышлем туда вертолет и человек пять для охраны. Твой тесть — мой старый приятель. Жену заберет вертолет, а тестя, вместе с хозяйством вывезем на грузовиках.
— Тогда я напишу письмо жене. Она, наверное, думает, что я погиб.
— Как? Ты не виделся со своими?
— Не пришлось. Я бежал во время одной из «операций». Она проходила к югу отсюда, километрах в ста пятидесяти.
— Они уже начинают подбираться к нам?
— Выходит, что так!
— Хорошо! Мы обдумаем, как нам встретить гостей. Так говоришь, что их около трехсот?
— Что-то около этого!
— Многовато, но что-нибудь придумаем. Кстати, как ты бежал?
— Знаешь, задумал бежать уже в первый день. Но нужен был случай…
— А что, были побеги? — перебил я его.
— В том-то и дело, что были… Еще в мае бежали двое. Один скрылся, а второго поймали и расстреляли перед строем. Совсем мальчишка. Лет восемнадцати… Через месяц я участвовал в одной операции. Еще весной с вертолета было обнаружено около десяти мелких очагов жилья. Их решили не трогать до сбора урожая, а в конце августа послали три команды, чтобы забрать жителей и урожай.
Я был за рулем второй машины. Когда мы приехали на место, то нашли две семьи — пять человек. Пока солдаты грузили мою машину, я сделал вид, что копаюсь в моторе. Второй грузовик стоял метрах в пяти впереди моей. Кабина его была свободна и ключи остались в замке зажигания. Я незаметно снял крышку трамблера на своей машине и вытащил распределитель зажигания. Затем сделал короткое замыкание аккумулятора и перерезал провода, идущие к генератору. В общем, если бы за мной хотели организовать погоню, то им, даже если бы у них оказался запасной распределитель зажигания, пришлось бы потратить не меньше часа. Спокойно закрыв капот, я подошел ко второй машине, сел в кабину и уехал. Стреляли, конечно, кто-то даже кинул гранату. Но обошлось. Правда, через час мотор стал глохнуть — бензин кончился. Хотя, когда садился в кабину, бак был почти полный. Оказывается, его пробило осколком. Кое-как загнал машину в лес и спрятал между деревьями. И это спасло меня, так как часа через четыре появился вертолет. Наверное, сообщили по рации о моем бегстве. Вертолет сделал несколько кругов над лесом и улетел на запад.
Лес кончался и я не стал рисковать. Шел ночью. Неподалеку от Волынска на меня напали собаки. Патроны скоро кончились. Я едва успел заскочить в какой-то дом. Здесь меня псы продержали в осаде трое суток, а потом куда-то исчезли.
Труднее всего было пройти расстояние от Волынска до Любомля. От собак прятался в кабинах валяющихся вдоль дороги машин. Дней через десять снова начались леса. Перед самым Островом меня атаковала большая стая. К несчастью, кабина перевернутого автобуса, куда я успел заскочить, была без стекол. Пришлось отбиваться ножом и найденной под сиденьем монтировкой. После часа такого сражения мне удалось, наконец, отбиться от нападающих. Но покусали они меня сильно. Я думал, что мне уже конец. Силы на исходе — большая потеря крови… Если бы псы повторили свое нападение, я не смог бы сопротивляться. Они и начали собираться снова, но тут неожиданно пришла помощь, Я до сих пор не знаю, чей это был вертолет. Он шел низко, поливая собак из пулемета. Они разбежались.
Я подождал еще немного. До Острова оставалось каких-нибудь два километра. Не помню, как я их прошел. Рядом с дорогой стоял магазин. Окна и двери его были разбиты. Я нашел подсобное помещение и закрылся там. На полках я обнаружил несколько банок с компотом. Отдохнул и, дождавшись следующего дня, пошел дальше. Но, видно, переоценил свои силы. Очнулся уже здесь.
Ба-бах, трах-тарарах… — один за другим глухо прозвучали выстрелы. Стреляли где-то неподалеку, к северу.
Я выбежал из избы, вскочил на коня и поскакал домой. Навстречу мне попался конный разъезд из пяти автоматчиков.
— Где стреляли? — крикнул я.
Они махнули рукой на северо-восток и поскакали дальше. Я хотел было двинуться за ними, но, заметив у одного из них на шее рацию, решил вернуться домой.
Стреляли явно не наши, так как на охоту был наложен строжайший запрет. Мы берегли дичь и даже подкармливали зимой стада лосей, которых в этом году стало больше. Появились и косули. Зубры не особенно пострадали от собак. Те просто не решались нападать на этих могучих зверей. Весной мы встретили в лесу семейство оленей. Они и раньше были большой редкостью, а теперь и подавно. Изредка встречались зайцы. Но больше всего было белок. Мы их не трогали. Они жили повсюду и даже забирались к нам на кухню.
Стреляли, несомненно, чужие. Но кто? Бывшие приятели Виктора из «Армии Возрождения»? Я прислушался. Выстрелов больше не было. Не успел сойти с коня, как ко мне подбежал Николай, в обязанности которого входило командование охраной и разъездами, и сообщил, что в лесу задержали четырех браконьеров и уже ведут их сюда.
Приблизительно через час показалась пароконная телега, окруженная верховыми. Правил лошадьми щупленький мужичок лет сорока пяти, а на самой телеге сидели, свесив ноги, трое молодых женщин в цветастых платках, плотно повязанных вокруг шеи. На телеге лежала туша убитого лося и три корзины с грибами.
Один из ребят протянул мне трофей — две видавшие виды двухстволки. Мужичок бросил вожжи и пугливо озирался, громко шмыгая носом. Женщины же, напротив, не высказывали никакого страха, а только с нескрываемым любопытством оглядывались вокруг и о чем то между собой перешептывались.
— Кто такие? — спросил я мужичка.
Тот продолжал шмыгать носом. То ли он, действительно, был напуган, то ли просто придуривался. Ему на помощь пришла сидевшая рядом молодуха лет двадцати, с толстой косой, упрятанной под косынку.
— Люди мы! — категорически заявила она. — Кто же еще? Разве не видно?
— Кто тебя знает, может, ты кикимора лесная?! — шутливо произнес Борис Иванович.
Он неслышно подошел к телеге и с сожалением рассматривал убитого лесного великана.
— Ох, уморил! Кикимора! Да ты сам — старый леший, если я кикимора, — она развязала платок и тряхнула головой.
На плечи упали толстые русые косы. Всем своим видом она показывала: «Смотрите, дескать, какая я кикимора!» Она спрыгнула с телеги и неожиданно оказалась довольно рослой, длинноногой, с высокой грудью и тонкой талией, перехваченной матерчатым поясом.
