Жена стояла перед ним с зазывной улыбкой, невероятно соблазнительная. Он неуклюже и тяжело поднялся и кинулся на нее. Она ускользнула, но не из кокетства, а и впрямь испугавшись.
— Нет, нет, Бен Ата, не испорти момента…
Она старалась, чтобы их близость произошла легко и весело, как было совсем недавно, в те часы, которые, как теперь казалось Бен Ата, настолько превосходили все, что было в его жизни, все его мысли и поступки, что ему даже не верилось, что такое было, так же, как и в то, что королю Зоны Четыре доступно поднять взгляд на огромные горы, закрывавшие весь западный горизонт. Он обхватил Эл-Ит, но она его чуточку придержала.
— Подожди, постой, Бен Ата. Хочешь, сделаем так, как было тогда?
Еще бы он не хотел, очень хотел, отчаянно хотел, он был весь воспламенен ожиданием именно того и ничего другого, — но не мог удержать ни себя, ни ее, — именно в этот момент ему приспичило схватить жену и стереть ее в порошок, и это желание погасило всякую возможность ласки, игривости, медленного нарастания желания соития. Он ее поимел. Эл-Ит приняла его, но ушел ее внутренний свет. Для него это ощущение не было внове, после Элис, но в течение всего соития он не мог забыть того, прошлого раза, и сейчас делал свое дело упрямо и настырно, потому что, попросту говоря, тот, прошлый раз ушел, до него было далеко. Сегодня Эл-Ит не плакала, не позволила стереть себя в порошок. Она отдала столько же, сколько получила, и произнесла слова, тщательно выбранные из многих, и сказала их ему с безразличной улыбкой, даже с презрением.
Часы их ожесточенного соития закончились внешним проявлением взаимного неудовольствия, в душе же каждый был просто удручен.
Когда оба поднялись, отправились принять ванну, одеться, привести себя в порядок, очаровательная, полная воздуха комната, казалось, потеряла свой блеск и барабан прекратил бить.
На этот раз все было продумано и целесообразно. Эл-Ит завернулась в плащ, она не забыла свой щит, она вышла в сад из двери напротив той, через которую в дождь выбежала Дабиб. Холодные струи фонтанов били в низкое холодное небо.
Бен Ата шел за ней, тоже завернувшись в плащ, подготовившись. На ее зов вверх по холму легким аллюром примчались оба коня, белый и черный. Они уселись верхом и спокойно поскакали с холма на дорогу, ведущую на запад. По пути до границы они говорили о том, что видели вокруг, — о видах на урожай, о каналах и полях.
Это было вполне в рамках разумного супружества. Но в душе Эл-Ит была так далека от Бен Ата, что он не мог рассчитывать получить от нее ни грамма истинного признания. Ему было ясно, что ей не нужно от него ничего, — только избавиться. И прекрасно отдавал себе отчет, что винить должен только себя.
Достигнув границы, оба осадили коней, и Эл-Ит уже была готова рвануть вперед, в солнечное пространство своих степей у подножия гор, когда муж хрипло обратился к ней:
— Эл-Ит, постой.
Она обернулась, взглянула на него с холодной насмешкой.
— Ну что, сейчас поедешь прямо к Кунзору? — в ярости заорал он.
— И к остальным, — спокойно отозвалась она и пришпорила коня.
Бен Ата проворчал себе под нос, что немедленно вызовет Дабиб, но на самом деле знал, что не станет этого делать. Он стал думать. Он осознавал, что хотя в нем бушуют ревность, обида, подозрительность, которые буквально его отравляют, однако настало время понять и кое-что другое. И он решительно вознамерился это другое понять.
Те, кто видел Бен Ата на обратном пути, рассказывали, что их король выглядит удрученным. Это чужеземка во всем виновата! — считали они.
Как и в прошлый раз, оба — Эл-Ит и Бен Ата, расставшись и направившись в свои зоны, чувствовали, что расставание не сняло с них груза взаимных чувств, на что они надеялись. Наоборот, стало только хуже. Когда они были вместе, то вызывали друг в друге ненужные им ощущения, когда же были врозь, мысли о партнере причиняли обоим страдания. Бен Ата казалось, что он несет на себе проклятие демона, который мешает ему вести себя с Эл-Ит так, чтобы обрести невероятное счастье. Эл-Ит ощущала свою болезненную связь с мужем — она обдумывала это слово, вертела его так и эдак, как будто оно было новым звеном в сложном узоре или новым металлом, изготовленным в мастерских северных регионов, где находились шахты. Бен Ата обременял ее, как излишний груз на боку или, точнее сказать, в чреве, но ребенок пока что представлял собой всего лишь крупинку или комочек новой плоти, так что вряд ли именно беременность невероятной тяжестью лежала у нее на душе. Двигаясь вперед, Эл-Ит мысленно была с Бен Ата, который сейчас скачет среди низких болотистых полей… Она не спросила его об одном… не выяснила другое… если бы она поступила не так, а эдак… теперь, когда между ними было уже большое расстояние, Эл-Ит искренне не верилось, что она поступила так, как ей помнилось. Тогда, после уединения с Дабиб, она вернулась в большой светлый зал с высоким потолком, чувствуя себя энергичной, сильной, живой и уверенной в себе, и сразу заметила, как далек от нее угрюмый Бен Ата. Желтое платье украшало ее, делая ее счастливой. И чем все закончилось? Пыткой, которую Бен Ата называет любовью.
А теперь, скача по степи, где по обе стороны дороги блестели травы, а небо над головой отливало мягкой голубизной, Эл-Ит вдруг почувствовала, что эта страна ей чужая или она чужая в этой стране. От неожиданности она слезла с коня и постояла, обхватив его голову, прижавшись к нему щекой, шепча:
— Йори, Йори, что нам делать? — Но ей показалось, что она раздражает даже этого дорогого друга, своего доброго коня.
Она пошла пешком вперед по мягкой дорожной пыли, конь следом за ней. Это ее дом, ее земля, она — ее сердце и душа, — и все же Эл-Ит ощущала себя тут бестелесной тенью.
Дойдя до перекрестка, она свернула на север, все еще пешком, причем шла медленно, как бывает, когда не спешишь к месту назначения. Эл-Ит шла весь день, а конь следовал за ней, иногда прикасался к ее щеке мордой, как бы задавая вопрос. Но она не хотела ехать верхом. Ей все казалось, что если она будет идти пешком, нога за ногу, по этой своей родной земле, тогда, возможно, появится желание, чтобы земля, эта страна приняла ее назад, к себе…
Ближе к вечеру Эл-Ит встретился всадник, — приблизившись, он оказался Кунзором. Он спрыгнул на землю, взял королеву за руки, заглянул в лицо.
Их кони стояли нос к носу, обмениваясь новостями.
— Я почувствовал, что у тебя возникли проблемы, Эл-Ит.
— Да, это правда, вот только мне никак не разобраться, в чем именно они состоят.
Оба сошли с дороги и, поискав, нашли ручеек, бегущий среди низкого кустарника, уселись на берегу рука об руку.
