На лёгкой паутинке с дерева соскользнула небольшая гусеничка, на мгновение зависла над Вишем и упала на обнажённое плечо. И он почувствовал царапанье маленьких челюстей.
– Ах, ты, дрянь! – скорей от гадливости, чем испугавшись, Виш шлёпнул ладонью по плечу и раздавил гусеницу.
«Вот так их всех! – подумал он. – Пока маленькие! Жаль, Вурч не видит».
Виш принялся хватать и поедать гусеничек, но вскоре понял, что всех съесть не удастся: слишком много.
Он попробовал давить гусениц, но пальцы стало сводить судорогой. А, облизывая пальцы, Виш снова переполнял желудок.
«Я не смогу съесть всех! – испуганно подумал он. – Я один!»
И, отяжелевший, продолжил шествие по тропинке.
Может, удастся догнать люраса, что прошёл перед ним? Нет, не для того, чтобы попросить помощи в поедании гусениц. Просто чтобы не быть одному.
Виш подумал, что никогда не был один. Всегда рядом находился кто-то из друзей, знакомых или сослуживцев. И вот он впервые оказался один, да ещё в чужой стороне. Но и это испытание необходимо выдержать!
Впереди зашевелилась трава. Виш сбавил темп и схватился за оружие: не жук ли? Хотя… не очень большой. С таким, пожалуй, можно справиться.
Шевеление добралось до тропинки. Виш ахнул и попятился: на гладко утоптанную землю выползли… ногокорни. Одни-одинёшеньки, без стволотела, непонятно как соединённые между собой. Над ними не оказалось ничего, даже спящей почки.
Мгновенно похолодев, Виш прислонился к стволу Неподвижного Собрата. Сердце колотилось так, что с ветвей слетали мелкие лёгкие шишечки.
Ногокорни, обойдя Виша по плавной дуге, удалились в заросли густой травы и заворочались там.
«Может, брежу?» – подумал Виш.
Ему показалось, что это – ногокорни Люца, отгрызенные жуком. Жук не проглотил их, а выплюнул, побрезгав зажатой корешками землёй. И ногокорни обрели самостоятельность.
Разумеется, этого быть не могло. Но… ногокорни откуда-то взялись? Значит, их кто-то отгрыз. Значит, поблизости появились гусеницы?
Виш поспешно спрыгнул с тропинки, уходя под защиту кустов.
И тут же наткнулся на высохшую колоду люраса. Настолько издырявленную, что он не смог понять, кто это? Знакомый или… местный?
«Жучки-точильщики!» – в панике подумал Виш. Никто другой не мог так изуродовать люраса.
Колода стояла с согнутыми в замахе руками и вросшими в землю ногокорнями – потому и не упала.
«Как мангр», – почему-то подумалось Вишу. Но подумалось уже после того, как он бросился бежать.
«Нет, это не наш, – успокаивал себя Виш. – Уж очень долго простоял. Высох весь».
Деревья разошлись, обнажив поляну, залитую солнечным светом.
Тонкие иголочки листьев на ветверуках встопорщились, впитывая солнечное тепло. Виш и не думал, что так соскучился по солнцу.
Виш знал, что у некоторых на теле растут тонкие узкие листочки. Это, несомненно, атавизм, но порой он помогал выжить, при интенсивном солнцепитании. Во всяком случае, так рассказывал Гач, который, будучи тяжело раненным, пролежал несколько дней на солнышке, и, благодаря листочкам на теле, восстановил силы настолько, что самостоятельно добрался до расположения части.
Полянка перед Вишем расстелилась большая. Трава, радуясь солнцу, стремилась в погоню за деревьями. Разумеется, догнать не могла, но старалась так, что аж тряслась…
Виш остановился и помотал головой. В одушевлении Неподвижных Собратьев он, похоже, зашёл слишком далеко. Но трава впереди действительно вздрагивала.
Что там?
Виш, вытягивая шею, двинулся вперёд.
Гусеница! Не очень большая, и одна.
«Вот ответ на догадки! – подумал Виш. – После яслей на паутинном дереве гусеницы расползаются в разные стороны».
Взяв пику наизготовку, Виш решился атаковать. В желудке давно бурчало: мелкие гусенички как легко насыщали, так легко и уходили. Лучше справиться с большой гусеницей и обеспечить себя мясом надолго. Дорога предстоит дальняя.
Сделав два шага, Виш замер: послышалось жужжание.
«Жуки! – в панике подумал Виш. – Охрана! Поздно…»
Убежать бы он не успел: жужжание послышалось где-то рядом.
Виш упал на землю, стремясь укрыться за маленьким тщедушным кустиком, который в другие времена счёл долгом защитить. Нет, была бы гусеница одна, он бы защитил кустик, не дал съесть. Но гусеница и жук… Если защитник не защитит себя, он не сможет никого защитить.
«Нападут вдвоём – я пропал!» – подумал Виш, выискивая источник жужжания и стараясь не упускать гусеницу из виду. Вдруг она кинется?
То, что Виш увидел, потрясло его: на гусеницу опускалось жёлто-чёрное полосатое создание, трепеща прозрачными крыльями. Прямо на спину!
Оно с лету ударило гусеницу чем-то вроде короткой пики, выскочившей из брюха.
Послышался короткий свист «осса!», похожий на боевой клич.
«Оса? – подумал Виш. – Так её зовут? Будто представилась…»
Гусеница замерла и выгнулась. Оса подцепила её мощными лапами, и, натужно гудя, уволокла по воздуху.
Виш оцепенел. Всё произошло настолько быстро, что он не успел отреагировать. Появившаяся радостная мысль «насекомое гусениц бьёт!» сменилась другой, панической: «А если нападёт на меня?! Пронзит насквозь!».
Едва придя в себя, Виш бросился бежать, не разбирая дороги. Да дороги, собственно говоря, и не было. Некому было прокладывать дорогу.
Виш остановился, увидев реку. Неширокую, но быструю: водовороты плясали на её поверхности.
Переплывать, тем более с оружием, Виш не рискнул. А напиться – напился. Вкус воды показался странным, отдающим сокровью.
Слева, из-за излучины, что-то выплывало. Сверкающее в глаза солнце не позволяло рассмотреть, что. Однако быстрое течение скоро принесло тёмные предметы поближе. И Виш ахнул: по реке несло совершенно высохшие трупы. Причём четвертованные: без конечностей и голов. Колоды. Их будто специально высушивали на солнце, а не просто высосали сокровь.
Виш оцепенел: кто это сделал? Неужели жуки, схватив друзей, пообкусывали ветверуки и ногокорни, высушили на солнце и столкнули в речку.
А если не жуки, то кто? Сокровожадные туземцы? Но разве можно убивать друг друга, когда вокруг столько гусениц? Может, безумцы?
Так или иначе, двигаться вверх по реке нельзя: там враги. А моря там нет и быть не может.
Беспрерывно оглядываясь, Виш поспешил вниз. Ему показалось, что сумасшедший, убивший неведомых (или наоборот, близких и знакомых) люрасов, скоро покажется из-за излучины, восседая на одной из колод. У него длинные усы, как у жука, и челюсти, как у гусеницы. А в остальном – люрас-люрасом.
Догнав одну из колод, Виш увидел то, что не заметил раньше: с неё содрали и кожуру!
