Данро уже запустил запасной генератор и теперь возился у палатки Ланкара, прилаживая тепловой насос. Он на секунду поднял голову, взглянул на меня, но ни слова не сказал и снова принялся за дело.
Я вошел в большую палатку и, стараясь не смотреть на Ланкара, нагнулся над Иллой. Она снова лежала с открытыми глазами, но взгляд ее был лишен смысла, направлен куда-то в бесконечность, а зрачки не реагировали на свет. Губы ее зашевелились. Я нагнулся ниже.
— Бегите… прочь… здесь гибель… прочь, — шептала она.
— Илла, ты слышишь меня? — спросил я, потряс ее за плечо, но она ничем не показала, что услышала мой вопрос, и продолжала бормотать:
— …прочь… гибель… бегите…
Если бы мы могли убежать…
Вошел Данро, молча встал у входа.
— Готово? — спросил я.
Он кивнул. Мы подошли к Ланкару, подняли его — я за ноги, Данро за плечи — и осторожно перенесли в палатку с тепловым насосом. Поначалу в ней показалось даже приятно после того пекла, царившего снаружи, но, пока мы устраивали Ланкара, пока обрабатывали рану для консервации, я незаметно начал коченеть, и пришлось включить терморегуляторы защитной формы. Минут через двадцать мы все закончили и, когда вход за нами затянулся двумя слоями изолирующей пленки, запахнули полы палатки, чтобы не расходовалась лишняя энергия. Это было все, что мы могли сделать для Ланкара.
Только теперь я позволил себе вспомнить, что ничего еще не закончилось. Случившееся, возможно, далеко не самое страшное из того, что нам предстояло.
До прибытия грузовика оставалось еще четверо суток.
— Иди, займись Иллой, — сказал я, не глядя на Данро. — Попробуй разобраться, что с ней. В аптечке же есть какие-то препараты — может помогут. Вывих ей вправь, я ей правое плечо, кажется, вывернул.
Я подождал, пока он скроется в палатке, затем отошел в сторону, к самому периметру, осмотрелся. Солнце висело уже в зените, ветер стих совершенно, и пустыня вокруг лежала такая же величественная и безжизненная, как прежде. Но где-то там, совсем рядом притаился враг, и он мог снова напасть. Я стоял, озираясь по сторонам, и постепенно мне стало казаться, что он совсем рядом, сзади, всегда сзади, куда бы я ни повернулся. Наконец, я взял себя в руки и вернулся в приборную палатку.
С «Алдана» пришли какие-то запросы, но все это могло пока подождать. Что толку отвечать, пока сам не понимаешь, в чем дело. Автоматика и так выдаст им все, что можно передать по нашему каналу связи. Я сел к экрану монитора, прокрутил запись назад, к тому моменту, когда мы с Иллой и Ланкаром вышли за периметр, и остановил кадр. Мне хотелось сначала посмотреть со стороны, как все это произошло, а затем — обязательно, пока еще есть время до заката солнца — попробовать найти причину происшедшего, выявить в показаниях приборов хоть какие-то намеки на нашего противника…
Мы живем в океане информации, но лишь ничтожная часть ее проникает через органы наших чувств и достигает мозга, лишь малая доля от этой ничтожной части достигает уровня осознанного восприятия. Но ничто в мире не проходит бесследно, всякое событие оставляет следы, надо лишь уметь искать их. Я верил — тот, кого мы ищем, оставил свой след в показаниях приборов, след этот зарегистрирован в лагерных блоках памяти, его можно отыскать, если найти хоть какую-то зацепку, если иметь хоть какое-то представление о нашем противнике. Но до сих пор, как и двое суток назад, мы почти ничего не знали о нем, и это незнание уже обошлось нам слишком дорого. Эндем-жи заставил нас расслабиться, почувствовать себя на отдыхе, и лишь теперь ко мне вернулось ощущение постоянной настороженности и готовности к неожиданностям, которое и определяет настоящего разведчика.
Ну что ж, для начала посмотрим, как это случилось. Я увеличил наши изображения, заполнил ими всю площадь экрана и пустил воспроизведение. Мы не спеша спускались к водоему, я впереди, Илла и Ланкар несколько сзади, глядели по сторонам, даже иногда оглядывались, но лица были неразличимы за светофильтрами шлемов. Вот мы подошли к краю каменной чаши, несколько секунд постояли, озираясь вокруг. «Странно», — услышал я записанный голос Иллы, — «Я думала, они будут приползать и сегодня». Я остановил запись, затем снова пустил ее, резко увеличив скорость. Вот я повернулся направо, сделал шаг, другой, третий… Ланкар оглянулся, сделал шагов пять назад и стал рассматривать что-то у себя под ногами. И в это время Илла прикоснулась к фиксаторам шлема. Я резко увеличил ее изображение. Медленно-медленно подняла она руки, обхватила ими шлем и начала снимать его. И в момент, когда нижняя кромка шлема оказалась на уровне ушей, лицо ее стало меняться. По инерции она сняла шлем до конца, но тут же выронила его и, обхватив голову руками, присела на корточки. Лицо ее было теперь повернуто прочь от монитора, но я знал, что это было за лицо. До конца моих дней, наверное, оно будет преследовать меня в кошмарах.
Дальнейшее произошло именно так, как я и предполагал. Я увидел себя, кидающегося к Илле, увидел, как заряд ее дезинтегратора, лишь краем задев мой шлем, расплавил песок в десяти шагах позади меня, увидел, как Ланкар, метнувшийся сбоку, получил следующий заряд прямо в живот — в тот момент я и не заметил выстрела и не понял, что он спас мне жизнь — увидел, как я выбил оружие из рук Иллы, и как мы вместе с ней помчались в пустыню. Потом на берегу показался Данро — болван, он прибежал, даже не захватив оружия! — стал копошиться возле Ланкара, попытался поднять его, не сумел и поволок к лагерю, держа под мышки, а за ними тянулся по песку кровавый след. Потом, через несколько минут, показался и я, несущий Иллу на руках. Что ж, теперь я знал, как это все произошло. Теперь требовалось понять, в чем же таилась причина. Пока у нас еще оставалось время, надо было искать и найти хоть какую-то связь между тем, что произошло у водоема, и тем, что творилось в то же самое время в окрестностях лагеря, надо было выйти на след нападавшего, хоть что-то узнать про него, чтобы не остаться безоружными перед следующим нападением. И хотя я не очень-то верил, что мои поиски приведут к успеху — слишком слаб был наш главный компьютер — я приступил к ним, потому что видел в этом единственный путь к спасению.
Я прокрутил запись с самого начала, расставляя временные маркеры. Момент, когда мы пересекли периметр, момент, когда остановились на берегу водоема, момент, когда Илла начала снимать шлем, момент, когда стало меняться выражение ее лица, моменты выстрелов… Затем запустил программу поиска первичных корреляций и перешел к пульту связи. Пока работала программа, можно было ответить на запросы с «Алдана».
