Вадим Кошелев - Круговорот

— Эти люди нарушили соглашение. И должны быть примерно наказаны, — послышался язвительный голос одного из баронов. Свое лицо он прятал в тени широкого капюшона. Саня видел лишь крючковатый нос этого человека звавшегося Йозефом Хитрым.

— Они, понесут наказание, — сказал Грюнвальд. Он был самым старшим из баронов. Возможно, оттого в его взгляде всегда присутствовала некая надменность умудренного опытом человека. — Только я позвал их на Совет не для того, чтобы прилюдно бичевать… Мои диггеры обнаружили тоннель, ведущий к подземной реке…

— Только какого дьявола их понесло в мой район? — перебил Грюнвальда Йозеф.

— Сейчас не важно, в каком именно месте диггеры обнаружили тоннель, — строго сказал храмовник. — Нечисть живет с нами по соседству и наш святой долг объединиться, чтобы закончить дело господа нашего.

— Причем тут бог? — не унимался Юзеф. Инквизитор грозно посмотрел в сторону не воздержанного барона и произнес:

— Иисус, посланник отца своего небесно, покарал погрязших в грехе Предшественников во время последнего своего Пришествия в наш мир. Но не всех достала карающая длань творца всемогущего. Некоторые враги господа затаились, приняли лик нечеловеческий и превратились в исчадия Аида… И коли не уничтожим мы этих нелюдей, то навлечем на себя гнев небес и будем гореть в гиене огненной до скончания веков… Саня слушал пафосную речь храмовника и никак не мог взять в толк, верит ли сам Инквизитор в то, что несет или же прикрывается именем создателя, для своих — никому не понятных целей? Ему вдруг стало душно в этом, в общем-то, просторном помещении.

Снова накатила слабость, и тело затрясла предательская дрожь. Саня быстро потерял нить разгоревшейся дискуссии. Он еще довольно плохо понимал язык пещерников, посему уловил лишь суть этого ничему его, не обязывающего представления. Бароны спорили о том, как уничтожить обитающих у реки мутантов.

— Надо отравить реку. Альбиносы и другие подземные монстры просто вымрут, как мухи, — предложил барон второго квартала Свен Одержимый, отличавшийся от остальных тем, что носил длинные нечесаные волосы и сбитую в комок бороду.

— Как ты ее собираешься отравить, — спросили его.

— Пока не знаю.

— Я знаю, — неожиданно заговорил Задира Моро, щуплый, но высокомерный человек. — Мы отравим воду чумным мясом… Иезуитский план барона поразил Саню своей циничностью. Насколько Пряхин был осведомлен, неподалеку от города пещерников имелся этакий лепрозорий, куда отправляли смертельно больных людей. И, судя по всему, Моро задумал воспользоваться отравленным мясом трупов, которых обычно сжигали, дабы не распространить заразу. В тот момент Саня вновь испытал мерзостное чувство причастности к чему-то нехорошему. Он вдруг развязал уста и произнес, обведя присутствующих людей мутным взглядом:

— Отравленная вода станет источником заразы не только для мутантов, но и для живущих на поверхности людей. Насекомые и крысы принесут чуму в город. Зараженные подземные воды попадут в почву.

— Закрой рот, ничтожество, — рявкнул Моро. — Никто не давал тебе слова.

— Диггер прав, — неожиданно встал на Санину сторону Инквизитор. — Нельзя травить реку иначе мы погубим сами себя. Бескомпромиссного решения в тот день так и не было найдено.

Бароны согласились лишь с тем, что в пещере должен быть разбит промежуточный лагерь, который станет отправной точкой всех будущих походов. Далее вновь начался спор, о том, чьи солдаты, должны охранять лагерь. Йозеф никому не хотел уступать. Пришлось вновь вмешаться Инквизитору.

— В пещере встанет одна из когорт моего Легиона, — отрубил он. — Отныне все походы к реке должны быть согласованы с Советом.

— У реки могут быть артефакты, — как бы невзначай заметил один из баронов. Это был Большой Зегель. В отличие от других, он, зачем-то, пришел на Совет в дорогих металлических доспехах.

— Все найденные в походе трофеи будут принадлежать Храму, — жестко сказал Инквизитор, чем вызвал неодобрительный ропот. Вновь разгорелся жаркий спор, и все окончательно переругались. Саня никак не мог понять, зачем его пригласили на этот маскарад. В конце концов, он узнал из уст храмовника, что ему уготована миссия проводника будущей экспедиции, ибо только он один знал правильный путь к тоннелю. Рурк с Громилой тоже переходили под командование Инквизитора. И должны были вместе с Саней вести легионеров.

— Мы находимся на службе у барона Грюнвальда, — заметил Громила, чем еще больше подлил масла в огонь. — И при всем уважении к святой инквизиции, будем выполнять лишь его распоряжения. Храмовник в ответ не проронил ни звука. Зато его красноречивый взгляд, говорил о многом. И в первую очередь о том, что в лице Инквизитора Стен получил злейшего врага. К диггерам это тоже относилось и теперь стоило ожидать новую порцию неприятностей. Грюнвальд, видя столь негативную реакцию храмовника, взмахом руки отослал всю троицу прочь — от греха подальше, предупредив вдогонку, что вскоре сообщит им о своем решении. Саня с неким облегчением покинул зал Совета. Они вместе с Рурком зашагали в свой лагерь. Там они должны были дожидаться дальнейших распоряжений его милости барона Грюнвальда. Громила с диггерами не пошел. Он двинул стопы в сторону высотки, где обитала его зазноба.

— Откуда бароны узнали о нашем походе? — спросил своего напарника Саня. Рурк ничего не ответил, лишь посмотрел в сторону удаляющегося Стена. Саня мог бы и сам догадаться — после вылазки Громила назюкался до чертиков и развязал язык. Теперь весь город знает о его приключениях.

Инквизитор находился совсем не в выгодном положении. Его легион сражался где-то на востоке, неся светоч веры невежественным варварам. В городе пещерников оставалось не так уж и много преданных ему солдат. Не смотря на это, храмовник не хотел уступать баронам и, считая свое влияние на них бесспорным, действовал на опережение. За строптивыми диггерами пришли тем же вечером. Саня с Рурком сидели в обществе коллег у вечернего костра, когда появился уже знакомый Глорх, сопровождаемый пятью мечниками.

— Пойдете с нами, — голосом нетерпящим препирательств сообщил святоша, указав своим опричникам на искомых людей. Саня почувствовал у своего горла острую сталь клинка. И, повинуясь движению руки его держащей, поднялся на ноги. Подземный Червь тоже встал. Он не оказывал сопротивление и безропотно дал связать себе руки. Присутствующие при аресте, диггеры сочли за благо убраться от греха подальше и довольно быстро покинули место разгорающейся драмы. Пряхину совсем не улыбалась перспектива оказаться в застенках святой инквизиции. Ему уже порядком поднадоела роль заключенного. И все его естество сопротивлялось насилию над собой.