— Готовитесь? — спросил Алеша, пряча улыбку.
Вот уже целый месяц на орбите только и разговоров было, что о коллективном отпуске на Земле и ледовых катках Европы. Алеша этого не понимал. Как будто заняться на Земле больше будет нечем! Вот посидеть с удочкой на берегу Оби – это да! А тратить отпуск на какие-то ледовые катки…
Попробовав остро наточенное титановое лезвие ногтем, так что оно отозвалось тоненьким сладким звоном, Вараксин удовлетворенно крякнул. Он с мечтательным видом закатил глаза и зачмокал от предвкушения губами.
— Коля из сменной рассказывал: ничто не может сравниться с ледовыми катками Европы. Ты разгоняешься что есть мочи и летишь так, что никакой черт тебя не догонит…
— А кто еще собирается? — спросил Алеша, чтобы поддержать разговор.
— Семенов с Волыной. Дворецкий. Пуртов. Это ночной дежурный с «Джей-5». Ты его не знаешь.
— Толстый такой и вечно лохматый?
— Точно. Галка Рогожкина едет.
— Галка едет? — быстро спросил Алеша. — Она разве тоже?.. — Он замолчал и, закусив губу, отвернулся.
— Все наши едут, — подытожил Вараксин. — Один ты остаешься.
— А что я? — пробормотал Алеша. — Разве я против? Давно в Европе не бывал… Тем более, говорите, Галка едет. Скоро?
— Вот с опытами покончим, и айда. А хороши конечки, — хмыкнул Вараксин, пряча коньки в пластиковый мешок.
Космическая станция «Джей-7» – одна из двенадцати орбитальных станций, вращающихся вокруг Юпитера. Снаружи она похожа на бублик, утыканный иголками антенн. В свободное от вахт время молодые планетологи собирались на смотровой площадке, откуда открывался великолепный вид на Старину Джупа. Он заполнял своим разноцветным китовым боком две трети панорамного окна. Поверхность планеты-гиганта застилал плотный покров исполинских сине-оранжевых облаков. Чудовищные вихри носились в бездонной атмосфере, и страшно было представить себе падение в эту бездну…
Алеша любил прийти сюда после вахты и постоять перед панорамным окном, мысленно беседуя со Стариной Джупом. Вот и сейчас он направился на смотровую площадку, чтобы немного помечтать в одиночестве. Отворив дверь, он увидел девичий силуэт на фоне Юпитера и в нерешительности остановился на пороге.
Он не ожидал застать здесь Галку. Алеша хотел было незаметно уйти, но тут Галка, не поворачивая головы, заговорила с ним.
— Ну и? — спросила она. — Проходи, что ли.
Алеша сообразил, что стоит в ярко освещенном дверном проеме и Галка отлично видит его отражение в стекле панорамного окна. Он напустил на себя независимый вид, подошел к окну и развязно заговорил:
— Вараксин проговорился о ледовых катках Европы. Вы это серьезно? Галка, обернувшись, смерила его взглядом.
— Если хочешь, летим с нами, — предложила она. — Вообще-то я думала, ты предпочтешь повидаться с мамой…
— Успеется, — пренебрежительно отмахнулся Алеша, хотя ему до слез хотелось обнять маму: он не видел ее уже полгода.
— Хорошо, — сказала Галка, — я скажу Вараксину, чтобы он записал тебя тоже. — И добавила, подумав: – А ты, Алешенька, на коньках-то умеешь?
— Конечно, умею, — буркнул Алеша.
Он давно мечтал об отпуске на Земле. И чем ближе был отпуск, тем труднее было думать о чем-то другом. Теперь к мечтам о встречах с родными и друзьями прибавилась еще одна. Алеша твердо решил, что отправится со всеми в Европу и докажет, что владеет коньками не хуже, а то и лучше некоторых. Вот он легким, размашистым шагом выходит на знаменитый каток Вены, где в прошлом году проходила Зимняя Олимпиада, и делает первые пируэты… Семенов и Волына боязливо жмутся к бортикам и завидуют… А Галка… Галка не может оторвать от него восхищенного взгляда… И вот настал долгожданный день.
Когда Алеша увидел космический катер, на котором им предстояло лететь на Землю, у него челюсть отвисла. Это было настоящее корыто, тесное, ржавое, латаное-перелатаное, со стершимися номерами; скорее всего, катер давно и подчистую списали и он наверняка не проходил ни по каким документам. К удивлению Алеши, ребята, все до одного, даже Галка, оделись по-спортивному, и у каждого через плечо были перекинуты связанные шнурками коньки. Им что, так не терпится на лед?
Он последним поднялся на борт катера и с трудом загрузил в багажное отделение сумку, набитую сувенирами – минералами с Ганимеда и других спутников Юпитера, на которых ему довелось побывать за время работы на «Джей-7». Когда Алеша занял место рядом с Вараксиным, тот подмигнул ему, откинул кресло и, по всему видно, приготовился вздремнуть. Днище под ногами задрожало – заработали двигатели форсажа, внизу промелькнули щетинистые антенны, и «бублик» орбитальной станции остался за кормой. … — Парень, просыпайся! Мы прибыли! — кто-то толкал его в плечо.
Алеша разлепил глаза и повел осоловелым взглядом вокруг. Что, неужели так быстро? Рядом с ним стоял инженер Семенов и немилосердно тряс его за плечо. Ребята толпились в проходе, торопясь выйти наружу. Они вели себя как-то странно, смешно подпрыгивали, надолго повисая в воздухе, как будто за время их отсутствия сила тяжести на Земле уменьшилась в несколько раз… Алеша тоже чувствовал необыкновенную легкость во всем теле… почти как в невесомости. Ничего не понимая, он отстегнул ремень безопасности, оттолкнулся от кресла и… стукнулся макушкой о потолок. А потом медленно-медленно опустился обратно…
Семенов протягивал ему легкий спортивный скафандр и шлем с солнцезащитным забралом:
— На вот, примерь, — сказал он. — Лучше, чтобы он подошел. Другого все равно нет.
— Где мы? — ошалело спросил Алеша, потирая ушибленную макушку. В проходе засмеялись:
— Ну и спать! Забыл, куда летел…
— Я на Землю летел, — растерянно сказал Алеша. — К маме… Семенов внимательно посмотрел на него и потрогал ему рукой лоб.
— Ты случайно не перегрелся, парень? — спросил он. — Какая Земля? Какая мама?
— Погоди, — остановил его нахмурившийся Вараксин и обратился к Алеше: – Ты что, и в самом деле думал, что мы летим на Землю?
— Конечно, на Землю! — Алеша едва не плакал. Он не понимал, что происходит. — Вы же сами говорили: ледовые катки Европы… разгоняешься так, что никакой черт не догонит…
— Говорил, — серьезно кивнул Вараксин. — А теперь, дружок, выгляни в иллюминатор. Как, по-твоему, где мы?
Алеша послушно повернул голову к иллюминатору. До самого горизонта, близкого и заметно округлого, простиралась голубая ледовая равнина, а над горизонтом, заливая равнину призрачным светом, вставал рыжеватый, до боли знакомый Юпитер. Старина Джуп.
Чуть поодаль от него, в непроницаемой черноте космоса, сверкали яркие немигающие звезды.
