Оглядываться она не стала.
— Ещё раз расскажите нам о дне, который вы помните. О дне охоты.
Лорд Тень сурово сверлил его взглядом. Финн одиноко стоял в центре комнаты. Ему страшно хотелось пройтись, размять напряжённое тело. Но вместо этого он начал:
— Я ехал верхом …
— Один?
— Нет… Там должен был быть кто-то ещё. Сначала.
— Кто именно?
Финн потёр лицо.
— Не знаю. Я всё время стараюсь вспомнить, но…
— Вам было пятнадцать.
— Шестнадцать. Мне было шестнадцать. — Они пытаются его запутать.
— Лошадь была гнедая?
— Серая. — Он зло посмотрел на королеву. Та сидела, почти сомкнув веки, размеренно поглаживая сидящую на коленях собачку.
— Лошадь прыгнула, — продолжил Финн. — Повторяю, я почувствовал что-то похожее на укус в ногу. Я упал.
— А что же ваши придворные?
— Я был один.
— Вы только что утверждали…
— Знаю! Возможно, я заблудился. — Он потряс головой. Не предвещающие ничего хорошего мушки поплыли перед глазами. — Выбрал не ту дорогу. Не помню!
Ему нужно успокоиться. И быть настороже. Претендент вальяжно развалился на стуле, слушал скучающе и в то же время нетерпеливо.
Лорд Тень подошёл ближе. Глаза его были черны и равнодушны.
— Правда в том, что ты всё выдумал. Не было никакой ловушки. Ты не Джайлз. Ты подонок из Инкарцерона.
— Я принц Джайлз, — откликнулся Финн, слыша сам, насколько слабо и неуверенно звучит его голос.
— Ты Узник. И вор. Не так ли?
— Так. Вам не понять. В Тюрьме…
— Ты убивал.
— Нет. Никогда не убивал.
— В самом деле? — Инквизитор шагнул назад, гибко и плавно, словно змея. — А женщина по имени Маэстра?
— Откуда вы узнали о Маэстре? — вскинулся Финн.
По комнате пробежал тревожный шепоток. Претендент выпрямился.
— Не имеет значения, как нам это стало известно. Там, в Тюрьме, она упала в глубокую пропасть, потому что кто-то обвалил мост, на котором она стояла? И ты за это в ответе.
— Нет! — Финн сорвался на крик, не сводя глаз с инквизитора. Тот не отступал.
— Да. Ты украл у Маэстры устройство для Побега. Твои слова — сплошная ложь. Ты утверждаешь, что у тебя видения. И что ты говоришь с призраками.
— Я не убивал её! — Рука потянулась к мечу, но нащупала пустоту. — Я был Узником, да! Потому что Смотритель опоил меня и спрятал в этом аду. Он отнял у меня память. Я Джайлз!
— Инкарцерон не ад, а величайший эксперимент.
— Это преисподняя. Мне ли не знать!
— Лжец.
— Нет…
— Ты лжец. Ты всегда лгал! Разве не так?
— Нет. Я не знаю! — Это становилось невыносимо. В горле горело, зрение туманилось в преддверии надвигающегося припадка. Только не это! Не здесь и не сейчас — иначе с Финном покончено.
Уловив движение, он с трудом поднял голову. Лорд Солнце, поднявшись, жестом велел принести стул, и лорд Тень вернулся на своё место.
— Пожалуйста, сударь, присядьте. Успокойтесь. — Волосы инквизитора серебрила седина, в его приятном голосе звучала забота. — Дайте ему воды!
Подошёл лакей с подносом. Рука ощутила холод кубка, Финн стал пить, стараясь не пролить ни капли. Его трясло, перед глазами вспыхивали яркие пятна. Он опустился на стул, ухватился за него непослушными пальцами. По спине стекали струйки пота. Все взгляды были прикованы к нему, а он не осмеливался поднять глаза навстречу недоверчивым лицам. Пальцы Сии спокойно перебирали шёрстку собачки.
— Итак, — задумчиво проговорил лорд Солнце. — Вы сказали, вас поместил в заключение Смотритель?
— А кто если не он?
Лорд Солнце любезно улыбнулся. Финн напрягся. Подобная обходительность опаснее всего.
— Но… если в этом виновен Смотритель, то он не мог действовать в одиночку. Ведь дело касалось похищения королевского сына. Вы утверждаете, что кто-то из Тайного Совета вовлечён в заговор?
— Нет.
— Сапиенты?
— Может быть, кто-то из них, кто разбирается в снадобьях. — Финн пожал плечами.
— Таким образом, вы обвиняете сапиентов?
— Я не обвиняю…
— И королеву?
В комнате стало тихо. Финн зло сжал кулаки, понимая, что до катастрофы остаётся всего один шаг. Но ему уже было всё равно.
— Она должна была знать.
Никто не шелохнулся. Сиа хранила каменное спокойствие. Лорд Солнце печально покачал головой.
— Нам необходима полная ясность, сударь. Обвиняете ли вы королеву в вашем похищении? И в отправке вас в заключение?
Финн даже не посмотрел на него. Он попался в расставленную ловушку, и за такую глупость, конечно, заслужит презрение Клодии. Но он всё равно произнёс эти слова, мрачно и сдержанно:
— Да. Я обвиняю королеву.
— Посмотри туда, — Ро стояла на виадуке и показывала вдаль. Напрягая зрение, Аттия вгляделась в полумрак, заливший огромный зал. В их сторону летели птицы —полчища чёрных птиц. В мгновение ока они налетели на девушек — оглушающий треск крыльев, облако из перьев и острых клювов — и так же стремительно унеслись дальше, на восток.
— Птицы, летучие мыши, люди. — Ро обернулась, сверкнул золотой глаз. — Мы стараемся выжить, Аттия, во что бы то ни стало, как и все остальные. Но мы не крадём и не убиваем. Мы трудимся для достижения высшей цели. Когда Антисапиенту что-то нужно, мы делаем это для него. За последние три месяца мы отправили ему…
— Как?
— Что «как»?
— Как?! — Аттия схватила собеседницу за руку. — Как это происходит… как Антисапиент сообщает вам о том, что ему нужно?
Ро отшатнулась и уставилась на Аттию.
— Он говорит с нами.
И тут мир содрогнулся. Издалека, откуда-то снизу долетел вопль ужаса. Аттия мгновенно упала, вцепившись пальцами в ржавые балки виадука. Волна дрожи прошла сквозь её тело, достигла кончиков пальцев. Совсем рядом шлёпнулась отлетевшая металлическая заклёпка, побеги плюща заскользили по краю моста.
Обе они — задыхающаяся от страха Аттия и Ро на четвереньках рядом с нею — дождались пока закончится тюрьмотрясение. Снова обретя дар речи, Аттия выпалила:
— Скорее спустимся вниз! Пожалуйста!
Сквозь дыру виднелась громада Гнезда, совершенно не повреждённая.
— Тюрьмотрясения становятся всё сильнее, — отметила Ро.
— Как он с вами говорит? — не отступала Аттия. — Пожалуйста, Ро, мне правда нужно знать!
— Спускайся, я покажу тебе.
Они быстро миновали зал, усыпанный перьями. Тут три женщины готовили что-то в большом котле и теперь наводили порядок, вытирая разлитое во время тряски. В воздухе витал аромат мяса, и Аттия сглотнула набежавшую слюну. Ро нырнула в проход, ведущий в небольшую круглую комнату. Внутри не было ничего, кроме Ока. Аттия встала как вкопанная.
