— Это наш староста, почтенный Тимуш, — представила Элли.
— Альмир, — ответил я.
Тимуш внимательно посмотрел на мертвых солдат и покачал головой:
— Доигрались, голубчики! И поделом им — нечего крестьян разорять да девок портить! Не беспокойтесь, — повернулся он ко мне, — я позову сыновей, и мы тихонько закопаем их на огороде. Никто и не узнает!
— А если будут искать? — спросил я.
— Не будут, — уверенно произнес Тимуш, — эти двое отправились на вольную охоту, разумеется, не спросив разрешения у начальства. И пропали… Такое часто случается в здешних местах — лес-то рядом, а вы, эльфы, чужаков не жалуете. Это все знают… Командир вряд ли объявит их в розыск — не захочет, чтобы начальство узнало. Дисциплина-то в отрядах хромает, что ни говори… Скорее всего, подождет немного, а потом потихоньку вычеркнет из списка. И спишут все на вас, эльфов — мол, подкараулили ночью и убили. Война, говорят, скоро будет. Вы уж извините, если чем обидел.
— Ничего, — кивнул я, — о войне действительно все говорят. Люди убивают эльфов, эльфы убивают людей, так всегда было, и так всегда будет. Хотя мне, честно говоря, это не кажется правильным. Кстати, а что другие жители, не проболтаются?
— Нет, — твердо ответил Тимуш, — наши будут молчать. Никому не хочется, чтобы в деревню заявился королевский прокурор вместе с гвардейцами и начал расследование. Он станет всех допрашивать, отрывать от дел и еще, не дай Бог, прикажет обыскать дома. А солдаты будут тем временем жрать наших кур да бегать за девками… Кому это нужно? Мы слишком много натерпелись от княжеских да королевских гвардейцев, чтобы звать их сюда… Все сделают вид, что ничего не знают. Ничего не вижу, ничего не слышу — вот так и живем.
— Ладно, — удовлетворенно кивнул я, — закопайте их по-тихому. Я со своей стороны хлопот вам не доставлю — немного полежу, подлечусь, а потом уйду.
— Лежите, сколько надо, — заверил староста, — мы вас торопить не станем. Я вам так благодарен, что вы спасли Элли… Хотя она мне и не дочь, но выросла в моем доме, буквально на глазах, я к ней привязался — почти как к собственному ребенку. Вы, кстати, знаете, что Элли — круглая сирота?
Я отрицательно покачал головой.
— Бедная девочка! — вздохнул староста. — Ни отца у нее, ни матери… Мы с женой вырастили — взяли в дом, дали кров и еду… И моя жена очень бы горевала, если бы с ней что-то случилось. Еще раз спасибо вам!
Староста поклонился мне в пояс.
— Да не за что! — пожал я плечами.
— А правда, что король может пойти на вас войной? — поинтересовался потом Тимуш.
— Вряд ли, — уверенно сказал я. — Князь Редрик мертв, а новому королю, кто бы он ни был, будет не до нас — надо хоронить Петера Второго, вступать на престол…
— Князь Редрик убит? — удивился староста.
— Да, — подтвердил я, — вы можете пока перевести дух. У князя Вальдемара сейчас будет масса дел — принимать опекунство над Клаусом, малолетним сыном Редрика, присутствовать на дворцовых церемониях, связанных с похоронами Петера Второго и коронацией нового правителя… Думаю, о вашей деревне он вспомнит только через три-четыре месяца.
— Это очень хорошо, — кивнул староста, — мы как раз успеем убрать урожай и спрятать, куда подальше. Пусть потом сборщики приезжают, ищут — уже ничего не останется…
Староста захихикал, а потом произнес:
— Не беспокойтесь ни о чем, господин Альмир, отдыхайте, лечитесь, в общем, чувствуйте себя, как дома! Трупы мы сейчас уберем, никто их не найдет. Элли принесет вам тюфяк, чтобы было помягче спать, а еще еды и воды. Она девушка умная, расторопная, все, что нужно, сделает — и рану перевяжет, и накормит, и напоит. Я же прикажу всем нашим молчать, и чтобы носа на мой двор не совали…
С этими словами Тимуш откланялся. Вскоре пришли его сыновья, двое здоровых парней, и унесли трупы. Элли, как и обещала, приволокла тюфяк, а также шерстяное одеяло — чтобы ночью не мерзнуть. Потом притащила из дома нехитрый деревенский обед. Я заставил себя съесть немного вареных овощей — надо восстанавливать силы.
После обеда я попросил Элли приготовить отвар из трав. Она кивнула — дело было ей привычное, знакомое, Все деревенские женщины пользуются травяными настоями и отварами, лечат своих родных и близких от всяческих хворей и болезней.
Дождь кончился, на улице постепенно стемнело — я и не заметил, как наступил вечер. Элли принесла горячий отвар, я выпил и почувствовал себя немного лучше. Однако двигаться не мог — надо было отлежаться, подождать, пока рана затянется. Это могло занять несколько недель, а то и месяцев. Если сломаны ребра, то лечение будет довольно длительным — мы, эльфы, хорошо умеем восстанавливать свое тело, но для этого требуется время.
Конечно, если бы здесь находился кто-нибудь из наших знахарей, то лечение пошло бы гораздо быстрее (мои собственные знания и навыки в целительстве были поверхностными), но приходилось довольствоваться тем, что есть. Если слова Элли верны (а причины не верить ей не было), то вокруг полно беглых солдат. Они, как стервятники, кружат возле наших границ, мечтая захватить в плен кого-нибудь из лесного народа. Тогда можно потребовать немалый выкуп. И я, одинокий, раненый, могу стать для них легкой добычей…
Нет уж, я не позволю пленить себя. Сын отважного Тиреля, брат Эльтера никогда не будет пленником низкорожденных! Уж лучше смерть. Благо, что сейчас, когда боль немного утихла, я мог в случае необходимости дать свой последний бой. Но все же я надеялся немного отлежаться, подлечиться, а потом вернуться домой. Мать и брат Ольгер ждут меня, и верная Нолли тоже…
Я подобнее устроился на тюфяке, завернулся в теплое одеяло и заснул с мыслями о доме».
Чтение прервал звонок в дверь. «Что-то много сегодня гостей», — подумал я, закрыл книгу и нехотя поплелся в прихожую. За дверью оказался Славка, причем вид у него был довольно подавленный.
— Можно? — спросил он.
— Конечно, — кивнул я, — Ленули нет, так что чувствуй себя как дома.
Славка разделся и прошел на кухню — в его редкие визиты мы обычно сидим именно там, чтобы лишний раз не раздражать мою благоверную.
— Чаю? — предложил я.
Славка отмахнулся:
— Не до того сейчас. Представляешь, она мне отказала!