Они подошли к тому месту, где виднелась пещера.
— К ней нужно взбираться, так просто до неё не поднимешься, — сказал Вальтер.
Лаэрт был человеком очень плотного телосложения и довольно грузным. К удивлению Вальтера, фигура которого отличалась намного большим изяществом, он легко вскарабкался на высоту десяти метров. Вальтер следовал за ним.
— Подать вам руку? — спросил Лаэрт сверху.
— Не надо, — сказал Вальтер, чему-то усмехнувшись. — Я же здесь не в первый раз и знаю каждый каменный выступ.
Они задержались на небольшой площадке перед входом в пещеру. Вальтер оглянулся в сторону Лососевого острова: четыре дымных струйки от четырёх действующих вулканов поднимались высоко в ясное безоблачное небо.
— Красиво, — прошептал Вальтер.
— Что вы говорите? — не понял Лаэрт.
— Да это я так, сам себе. Говорю: красиво здесь! Никогда не устану любоваться своим островом.
Они вошли в пещеру. Большая и сводчатая, она уходила в глубину скалы на несколько метров, да ещё и загибалась в сторону.
— Да, сюда не смогут проникнуть никакие волны, — сказал Лаэрт. — Я тоже не представляю, чтобы такая конструкция возникла благодаря прихотливой игре природы. Тут явно кто-то поработал, но, видимо, очень уж давно.
Они тщательно осмотрели внутренность пещеры и, не найдя в ней ничего интересного, вернулись к выходу.
— Если здесь кто-то и был, — сказал Лаэрт, то он не оставил для нас никаких следов.
— Это означает, — сказал Вальтер, — что, если на острове кто-то и оставался, то он не нашёл этого убежища. И, скорее всего, не спасся.
Лаэрт усмехнулся и возразил:
— Или нашёл убежище, благополучно спасся именно в нём, но затем удалил все следы своего пребывания здесь и столь же благополучно удалился с островка.
— Всякое может быть, — сказал Вальтер, — но — маловероятно.
— Я того же мнения, — согласился Лаэрт.
Они вышли из пещеры и благополучно спустились к поджидавшим их внизу Терезе и Эйрику.
— Что там было? — спросила Тереза. — Вы что-нибудь нашли?
— Ничего там интересного не было, — ответил Вальтер. — Пустая пещера.
— Вы, я вижу, прихватили с собою акваланг, — сказал Лаэрт. — Не буду вам мешать и вернусь назад. Придётся написать отчёт о вероятной гибели четвёртого человека. За всё время бури это, кстати, единственные её жертвы, ни о каких других я пока ещё не слыхал.
Лаэрт подошёл к своему катеру.
— Ну что же, — сказал он, перелезая через борт, — рад был с вами повидаться. Приятного вам отдыха и привет Альбине!
— Да погодите вы! — сказал Вальтер. — Неужели вы никак не хотите прокомментировать недавнее бесцеремонное вторжение полиции ко мне в дом? Ведь вы же начальник полиции нашего городка!
— Какое вторжение? — удивился Лаэрт.
— Ну, как же! — удивился Вальтер и принялся напоминать Лаэрту то, что сделали недавно его подчинённые.
К его удивлению, Лаэрт слушал и ничего не понимал. К рассказу Вальтера он отнёсся с полным доверием, тем более, что он прерывался комментариями Терезы и Эйрика.
Когда рассказ был закончен, он сказал:
— Если бы я не знал вас с давних пор как человека порядочного и уравновешенного, я бы подумал, что вы меня обманываете, разыгрываете… Или вам это всё приснилось. Начальник полиции — я. И никаких полицейских к вам я не посылал. И никакого полковника полиции с описанными вами приметами я не знаю.
— И как же тогда всё это можно понимать? — спросил Вальтер.
— А очень просто! — рассмеялся Лаэрт. — Вы спрашивали у них ордер на обыск?
— Нет, — честно признался Вальтер, вдруг сообразив, что это было ужасною глупостью с его стороны.
— И документы у того полковника и других полицейских — вы тоже не проверяли?
— Нет, — сказал Вальтер.
— Тут могут быть несколько вариантов разгадки, — задумчиво проговорил Лаэрт. — Скорее всего, это были просто переодетые люди из охраны самого Мецената. То есть, попросту говоря, бандиты, которые вторглись в ваше жильё и учинили там незаконный обыск. Возможно, у них были при себе и документы, но — поддельные. Но, возможно, и не было. Вы же умный человек, господин Вальтер! Вы должны были позвонить мне и спросить меня о том, кто это к вам припёрся. По чьему распоряжению и на каком основании!
— А не может ли это быть полиция откуда-нибудь с континента? — предположил Вальтер. — Меценат очень богат, и у него всё куплено. Может быть, он вызвал полицейских с большой земли, и те провернули всё это на основании какого-то постановления, выданного им там же — на континенте.
— Может быть и такое, — предположил Лаэрт. — Но я почему-то не верю в это. В любом случае законность такого постановления можно будет оспорить. Кроме того: господин Меценат официально не является представителем власти. А по вашим словам, он возглавлял всё это безобразие: отдавал распоряжения, и ему все отчитывались. Я думаю, что это бандитизм чистой воды. Просто налёт грабителей и вымогателей! Вам надо подать в суд на этого мерзавца и привлечь его к ответственности!
— Легко сказать! — усмехнулся Вальтер. — Это один из могущественнейших людей в Венетской империи.
— Я всё понимаю не хуже вас, но если таких людей не ставить на место, то они так и будут чувствовать себя хозяевами нашей жизни, хотя ни в каком законе это не прописано.
— Подавать в суд? — с сомнением спросил Вальтер. — Никогда в жизни ни на кого не подавал в суд.
— А теперь подайте! Но для начала я с ним поговорю. Вы хотели устроить прогулку для своего семейства? Прогуливайтесь, купайтесь, ныряйте с аквалангом, а я вернусь в город и потом сообщу вам о результатах своего собеседования с господином Меценатом, — с этими словами Лаэрт перелез, наконец, в свой катер.
Вальтер сказал:
— Ну, что же: счастливого вам пути! А мы здесь немного поплещемся. На городском пляже вода сегодня грязная, а здесь — в самый раз. И главное нет этих назойливых туристов.
Лаэрт умчался в сторону города, и стало так тихо, словно бы до этого стоял оглушительный шум и он вдруг внезапно оборвался.
Тереза сказала:
— Мне почему-то не по себе. Такое впечатление, словно бы за нами здесь кто-то со стороны наблюдает, но мне непонятно кто.
Вальтер рассмеялся.
— Если допустить, что наш Океан живой и мыслящий, то вот он и наблюдает.
— Но ведь это ты шутишь? — сказала Тереза. — Такого ведь не может быть на самом деле.
— Конечно, шучу. Но нам не дано знать, что может быть на свете, а чего не может быть. Мы ведь почти ничего не знаем об этом мире.
— А когда мы будем купаться? — спросил Эйрик.
