— Но ведь это ты шутишь? — сказала Тереза. — Такого ведь не может быть на самом деле.
— Конечно, шучу. Но нам не дано знать, что может быть на свете, а чего не может быть. Мы ведь почти ничего не знаем об этом мире.
— А когда мы будем купаться? — спросил Эйрик.
— Да прямо сейчас и будем! — сказал Вальтер. — Сейчас я нырну на дно и принесу оттуда каких-нибудь раковин или морских звёзд.
Глава двадцать пятая. Таверна «Синий рубин»
Начальник полиции Лаэрт пребывал в тихом бешенстве: его не впустили во дворец Мецената, обосновав это тем, что хозяин занят. Тогда Лаэрт позвонил тому по телефону, и Меценат усталым и раздражённым голосом подтвердил свою занятость.
— Но я настаиваю на встрече! — вскричал Лаэрт.
Меценат ответил:
— Мало ли что вы настаиваете! Я человек занятой, и я не всех желающих могу принять. Толпы людей ежедневно жаждут повидать меня и для этой цели приезжают сюда на остров со всего света. Я уже старый человек и в состоянии принять не более нескольких человек в день. На вас у меня нет ни времени, ни сил.
Лаэрт спокойно и насмешливо сказал:
— А вы не допускаете мысли, что я хочу вас арестовать?
Меценат рассмеялся.
— Если вы хотите меня арестовать или просто вторгнуться в моё жилище, то, пожалуйста, предъявите постановление прокурора на такое действие. А если нет, то убирайтесь к чёрту!
Лаэрт хотел было спросить у Мецената насчёт того, на каком основании тот вторгался в жилище Вальтера, но сказать было некому — тот уже бросил трубку.
В тихом бешенстве Лаэрт вышел на улицу. Первая его мысль была такая: «В самом деле — ну, кто я такой по сравнению с ним? Вся власть у него; законы пишут такие, как он… А он — даже и эти законы не обязан выполнять. Он живёт по каким-то другим законам!.. В другом измерении! В каком-то параллельном мире!»
Огромный и мрачный дворец Мецената громоздился как неприступная крепость. Даже и яркое летнее солнце не способно было скрасить напыщенное уродство этого здания, объявленное льстецами одним из десяти шедевров современной мировой архитектуры.
Левое крыло здания было Музеем Изящных Искусств, а в правом крыле, которое было намного больше, помещались огромный океанариум и знаменитый Морской Музей. Возле обоих корпусов толпились туристы, которые выстраивались в очередь на это необыкновенное зрелище. Шутка ли сказать: здесь, в океане, вдали от континента были два таких грандиозных музея, которые бы сделали честь любому столичному мегаполису! А поскольку покровителем науки и искусства был именно несметно богатый и знаменитый Меценат, то существовала ещё и третья очередь — на приём к нему! Считалось, что он не просто очень богат; он тот, кто знает истину вообще по всем вопросам жизни. Специальный пресс-секретарь только тем и занимался, что в специальном конференц-зале вместе со своими советниками сообщал журналистам о том, что сегодня делал знаменитый покровитель науки и искусства, что ел на завтрак или на обед, как проходит лечение его больных ног, чем он занимался и какие мнения он высказал по тем или иным вопросам науки, искусства, политики, экономики и философии… Особым предметом всеобщего внимания был вопрос о наследниках. Всем было известно, что из его двадцати семи правнуков почти все были в той или иной степени неполноценны — физически, психически, умственно. Совершенно здоровых — не было ни единого, и только два-три человека производили впечатление более-менее похожих на обычных детей. Одни говорили, что это ему божья кара за его жадность; другие говорили, что это всё происки врагов, которые это всё специально подстроили; были обвинения и в адрес нечистой силы и злого рока. Страсти кипели, но острее всего стоял вопрос: кому после смерти Мецената достанутся все его несметные сокровища?
Фактически решалась судьба огромной финансовой империи. А тут какой-то там ничтожный начальник местной полиции пытается вторгнуться туда, куда не каждого могут допустить.
Лаэрт был человеком обстоятельным, из бывших морских офицеров. Он умел мыслить спокойно и взвешенно, и, если его когда-либо и посещал гнев, то ненадолго.
Немного успокоившись, он направился в таверну «Синий рубин». Шумная компания завсегдатаев притихла при появлении главного городского полицейского. Все сидели со своим пивом, уставившись в чемпионат архипелага по баскетболу и привычно ожидая, что Лаэрт вот-вот начнёт наводить порядок или что-то выспрашивать, но ничего этого не произошло: тот, против обыкновения, мрачно и задумчиво сел в углу и потребовал себе фруктового сока.
Присутствующие успокоились и напоминали Лаэрту о своём существовании — то и дело взрываясь криками «Ура!» или «Бей, мазила! Бей!», которые иногда заменялись на стоны и вопли с проклятиями, а начальник полиции всё сидел в своём углу и сидел, попивая через трубочку свой фруктовый сок и думая о чём-то своём.
Наконец, ему пришла в голову какая-то идея, и он достал свой телефон. Набрав нужный номер, спросил:
— Господин Вальтер?.. Вы всё ещё там купаетесь?.. Смотрите, не перегрейтесь на таком ярком солнце… Я бы очень хотел с вами встретиться сегодня ещё раз… Я сейчас сижу в «Синем рубине»… Подходите вместе с семейством, я никуда не тороплюсь, и я вас жду.
И снова в зале воцарилась тишина. Завсегдатаи таверны с изумлением переглянулись: Вальтер бывал здесь очень редко, и каждое его появление приравнивалось к некоему событию. В сочетании же с городским начальником полиции его и вовсе никогда не наблюдали.
Вальтер появился в таверне, как и обещал, через полчаса. С ним были его молодая жена и пасынок. Следует пояснить, что Вальтер со своим семейством вёл довольно-таки замкнутый образ жизни, и это было практически его первое появление с семьёю в общественном месте. Первое, что бросилось в глаза, — это довольно заметная разница в росте и возрасте между Вальтером и его супругой. Та была высокая и стройная русоволосая женщина средних лет; этот же был пожилой человек — ниже её ростом, но зато — старше лет на двадцать.
Все трое вошедших молча уселись за столик Лаэрта и тут же погрузились в какую-то беседу. Даже мальчик — и тот в ней участвовал, видимо, сообщая какие-то важные сведения, о которых его расспрашивал Лаэрт. Поскольку для присутствующих в таверне самым главным были не итоги матча по баскетболу, а просто некое необычное и острое зрелище, то все и смотрели теперь в основном не на телеэкран, а на столик с необычными гостями. Страсти по поводу баскетбола как-то сразу улеглись, и теперь тихие разговоры присутствующих крутились лишь вокруг таких вопросов:
