— Интересно — что она в нём нашла? — спросил Катилина у своего давнего недруга Ксенона.
— А вам завидно? — шикнул на него Ксенон. — Или у вас своей жены нет?
Катилина возмутился:
— Вы как всегда меня не понимаете и извращаете мои мысли! У меня самый невинный интерес: как это этот старый хрыч умудрился отхватить себе такую красавицу?
Всё это проговаривалось шёпотом и тонуло в других вопросах:
— О чём они так долго совещаются?
— Видимо, что-то случилось?
— Почему они пришли именно сюда?
Между тем, за столиком происходила следующая беседа:
— Я бы хотел доказать и ему, и другим таким же, как он, — проговорил Лаэрт, — что он такой же гражданин нашего государства, как и любой другой человек.
Вальтер возразил:
— Доказать кому? Ему? Но это будет не так-то просто. Внутренне он уверен, что он вообще не человек, а какое-то другое существо. Я от него частенько слышал примерно такие выражения: «С вами, людьми, по-хорошему нельзя». Или: «Я же стараюсь для вас, людей!»
Лаэрт сказал:
— Ну, хорошо: я не смогу доказать это ему, но я докажу это всему обществу.
Вальтер согласился:
— Я тоже хотел бы сделать то же самое. Остался лишь маленький пустячок: придумать то, каким образом мы сможем осуществить этот наш замысел.
И тут-то в разговор вмешалась Тереза:
— А что, если взять и сообщить обо всём журналистам?
Лаэрт рассмеялся.
— Вы расскажете о незаконном вторжении в ваш дом, а он скажет, что это клевета: он никуда не вторгался и знать ничего не знает. И подаст на вас в суд за клевету. И потребует с вас денежной компенсации за причинённый моральный ущерб. И выиграет этот процесс благодаря своим деньгам. И вы после этого лишитесь всего, что у вас есть. Может даже, он потребует, чтобы вас в тюрьму посадили.
Вальтер сказал:
— Мы поступим иначе!
С этими словами он достал свой телефон и громко и чётко сказал так, что в зале тут же наступила тишина:
— Добрый день, господин Меценат! Это вас беспокоит Вальтер.
Взгляды всех обратились к их столику. Хозяин таверны тотчас же услужливо догадался уменьшить звук в телевизоре.
— Я сейчас нахожусь в таверне «Синий рубин», приятно провожу время с семьёй и господином Лаэртом и очень хочу пригласить сюда репортёров, которые у вас вечно толпятся в конференц-зале в ожидании поживы. Я сообщу им о том, что вы возглавляли незаконное вторжение в моё жилище, руководя отрядом бандитов, переодевшихся в полицейские мундиры. Что вы на это скажете?
Меценат у себя в железобетонном укрытии на какой-то миг задумался, а затем добродушно рассмеялся.
— Ну что вы такое говорите, господин Вальтер? Мне что — уже и пошутить на старости лет нельзя? Погодите, я сейчас зайду к вам в таверну!
— Что он сказал? — спросил начальник городской полиции.
— Сказал, что он тогда пошутил и что он сейчас придёт к нам в таверну.
— И что мы будем делать? — спросила Тереза.
— Подождём его, — сказал Вальтер. — А потом и побеседуем.
— Но, если он и в самом деле скажет, что тогда пошутил, то тогда что? — не унималась Тереза.
Вальтер вопросительно посмотрел на Лаэрта и сказал:
— Я думаю, мне придётся довольствоваться хотя бы таким результатом.
Лаэрт мрачно проговорил:
— Пусть так и скажет. Это лучше и проще, чем судебная тяжба. Впрочем, посмотрим. Ещё ведь ничего не известно.
Минут через десять и в самом деле, произошло нечто совершенно невероятное: в таверну вошёл сам Меценат. Был он не один, рядом с ним в обнимку шёл его горячо любимый правнук Це-Фон, а штук семь телохранителей в черных костюмах молча выстроились позади него в одну шеренгу.
— Ах, вот вы где! — радостно завопил Меценат при виде Вальтера с семейством и начальника полиции. Эй, хозяин! Всем присутствующим шампанского, самого лучшего, какое только есть. — С этими словами он швырнул на стойку тяжёлую монету, сопровождая её словами: «Сдачи не надо!»
Как только он подошёл к столику, где сидели наши герои, двое из его охраны тотчас же без всякой команды, словно бы знали всё наперёд, придвинули туда ещё один столик таким образом, чтобы все поместились за одним удлинившимся столом.
— И сюда тоже шампанского не забудьте! — крикнул Меценат.
— Я не пью, — сказал Вальтер.
— Мне на службе пить не положено, — сказал Лаэрт.
— Я тоже не пью, — сказала Тереза и мой сын — тоже.
— Какая у вас очаровательная жена! — воскликнул Меценат. — Вы Тереза? Ведь вас Терезой зовут, не так ли? Какое прекрасное имя!
— Спасибо, — ответила Тереза и почему-то в испуге притянула к себе сынишку. — Но вы так говорите, как будто не видели меня во время незаконного вторжения в наш дом.
— А как зовут вашего мальчика? Ах, да! Вспоминаю: мне кто-то говорил, что его зовут Эйрик. А вот это мой правнук Це-Фон. Мальчики, познакомьтесь, поиграйте вместе.
Це-Фон сказал:
— Смотри, что у меня есть! — с этими словами он достал две маленьких модельки автомобиля марки «Элитарный круиз» и поставил их на стол. Будем играть?
Меценат со вздохом взял одну из моделек, подержал её в руках и сказал:
— Это мои конкуренты. Но почему-то моему правнуку нравится больше играть с этими модельками, а не с модельками автомобилей, которые выпускает его прадедушка. Ох, уж эта молодёжь! Уж если что вобьёт себе в голову, то уже и не выбьешь! Ну, а мне-то что остаётся делать? Приходится идти навстречу и покупать мальчику модели автомобилей конкурирующей фирмы.
Эйрик осторожно взял одну из моделек и стал рассматривать: это была игрушка очень тонкой работы, до мельчайших подробностей, воспроизводящая оригинал. Одна из машинок была синяя, а другая — красная.
— Я тебе дарю одну из них, — сказал Це-Фон. — Ты себе какую выбираешь?
Эйрик с грустью посмотрел на прекрасную игрушку и, тяжело вздохнувши, сказал:
— Никакую.
А разговор у взрослых, которые не слышали этого маленького диалога двух мальчиков, тем временем, был таким:
— Вы должны простить мне этот маленький розыгрыш, — смущённо говорил Меценат, поднимая бокал шампанского. — Хотя вы все здесь собрались непьющие, но я один выпью и произнесу тост: ваше здоровье!
С этими словами он осушил бокал и взял с принесённой вазы кисть винограда и закусил одною ягодкой.
— Эй, хозяин! — крикнул он громким голосом. — Хозяин таверны тотчас же оказался рядом. — Всем присутствующим — закуски! Фруктов и шоколаду! — с этим словами он швырнул на стол перед собою ещё одну тяжёлую монету и сказал: — Сдачи не надо!
Поскольку взоры всех присутствующих были направлены только на эти два столика, то все ахнули вторично.
