– А вы – тоже агент? – спросил Богдан, поднося чашку к губам. Чай был в меру горячим, но, разумеется, без сахара. В трапезном зале Управления хорошо знали вкусы Бага, и Богдан даже немного пожалел об этом: он откровенно устал от перелетов, и чашка крепкого, по-настоящему сладкого чая могла бы его существенно подбодрить.
– Я?! – искренне изумился Люлю. – Сэм, ты слышал? Нет, никакой я не агент, я сын своего отца и брат своего брата. – Люлю выхватил из кармана серую книжицу с занятным гербом на обложке. – Сами смотрите, вот мой паспорт.
Баг внимательно изучил паспорт, выданный на имя Като Тамуры. Кое-какие сомнения у него, однако, остались. Ну, паспорт… Подумаешь, паспорт.
– И Юлли не агент, – продолжал Люлю, – Юлли мой друг.
– И мой, – вставил Дэдлиб.
– Тогда какая связь…
– О, это просто! – махнул рукой Люлю. – Не знаю, как у вас, а у нас, если друг оказывается в трудном положении, ему обычно помогают. Я не мог отпустить Сэма сюда одного, а Юлли увязался за нами и даже взял на себя довольно сомнительную часть предприятия. Вот и все.
– Может быть, драгоценные преждерожденные все же объяснят суть дела? – Баг начал терять терпение: с этими гокэ с ума сойдешь!
– Суть дела в следующем… – вступил Дэдлиб. – Около года назад из одного весьма секретного института в Нью-Мексико, Соединенные Штаты Америки, был похищен некий объект, представляющий собой не только большую ценность с материальной точки зрения – объект является результатом долгих научных изысканий и колоссальных вложений, но и большую опасность, заключающуюся в его перспективном применении. То есть применение объекта, назовем его «X»…
– Давайте поступим проще, – тихо, но уверенно перебил Богдан. – Давайте назовем объект не «X», а – «пиявка».
Дэдлиб вздрогнул и цепко взглянул на Богдана, а нихонец заулыбался:
– Точно! Говорил же я: чем меньше неясностей, тем лучше!
– Что вам о ней известно? – напряженно спросил Дэдлиб.
– Всему свое время, – кивнул ему Богдан. – Это ведь вы, кажется, хотели поговорить? Так мы вас слушаем.
Дэдлиб крякнул, затянулся, выпустил дым и продолжал:
– Так вот, пиявка… Применение этой пиявки может быть весьма различным, потому что это искусственно, генетически сконструированная особь с рядом совершенно специфических свойств, обладающая к тому же способностями к перепрограммированию. Генная инженерия с подачи вашего Крякутного и так не приветствуется, с чем мы, кстати, совершенно согласны…
– Да, клонирование – это жуть! Жуть! – вставил Люлю. – Размножать самураев почкованием – что может быть отвратительней! Терпеть не могу, когда так бывает! И Небо не потерпит. Нет, не потерпит, не должно.
– Вот и Крякутной того же мнения, – уронил Богдан. – Но при этом, самое странное, он не верит в Небо.
– Удивительно! – пожал плечами Люлю. – Не верить в Небо, но верить в то, что оно поможет. Все-таки русская душа весьма зага…
– Потом о Небе и душе, потом! – почти взмолился Баг. – Давайте с пиявкой сначала разберемся!
– А с пиявкой просто…
– Весьма просто, – опять подал голос Богдан. – Вы меня поправите, уважаемый господин Дэдлиб, если я окажусь в чем-то неточен. Изначально исследования были предназначены для цели весьма благой: пусть искусственно, нарочито, но все же естественным путем, через жизнетворное общение с живым существом облегчить человеку приспособление к реальности, полной потрясений, напряжений и, как у вас говорят, стрессов. Человек ведь уже не выдерживает того ритма, который сам для себя придумал и создал. Известно, что пиявка при укусе вводит в кровь человека множество полезных веществ. Пусть введет, дескать, еще два-три новых… А потом оказалось, что предельным случаем этой, ну, социоадаптации может быть полное программирование.
«Так вот что еч наковырял в Логу! – с удовлетворением подумал Баг. – Вовремя. А то хорош бы я был: сидел бы сейчас и слушал интерполовца, ровно наставника в храме: каждое слово – откровение… Ах, славно. Снова можно сказать с чистой совестью: нам все известно».
– Вы очень осведомлены, – почтительно, но без малейшего тепла в голосе проговорил Дэдлиб. – Я не удивлюсь, если вы знаете об… гм… объекте больше, чем я.
– Пока нет, – сказал Богдан. – Я не знаю, как осуществляется наговаривание задач на обработанного пиявкой человека. Ну, программирование, если можно так выразиться.
– Вы будете смеяться, – усмехнулся Дэдлиб, – но я этого тоже не знаю. В такие подробности мое начальство решило меня не посвящать. Думаю, оно и само этого не ведает, мое начальство. Мы же просто полиция, а не военная разведка. С самими пиявками пусть разбираются американское ЦРУ и ваше Верхнее… как его… – Дэдлиб выразительно пожевал губами. – Длинное такое.
– Возвышенное Управление государственной безопасности, – помог иноземцу Баг.
– Да, Так вот. Оставляя за скобками этику всякую и тот факт, что остановить прогресс никто не в силах… мы оказались перед задачей обнаружить, как стал возможен сам акт хищения и куда объект, простите, пиявка была переправлена, то есть кто, собственно, заказчик, кому она понадобилась. И зачем. Единочаятели молча внимали.
– Не буду вам описывать нудную и длинную историю того, как шло наше расследование, с какими трудностями мы столкнулись и как их в конечном итоге преодолели, это совершенно неинтересно, – стряхнув пепел с сигары, продолжал Дэдлиб, – перейду к результатам. А результаты такие: в свое время в институте в Нью-Мексико побывал во время своей поездки по Штатам ваш Эдисон генетики Крякутной. И с ним были всякие его ученики, в том числе – один из наиболее одаренных, по имени Борманджин Сусанин. Нами определенно установлено, что некий второстепенный персонаж из свиты Крякутного как раз тогда установил конфиденциальные контакты с одним сотрудником института по фамилии Софти, причем работающим именно в этом, пиявочном проекте. Почему именно Софти? Оказывается, не случайно. Софти, оказывается, еще в колледже начал подрабатывать на жизнь сбытом наркотиков. Это забавно, но то, что он давным-давно был на крючке у мафии, мы выясняли целых полгода. Вы знаете, что такое мафия?
Баг в свою очередь пожевал губами.
– Слово известное, – мягко ответил Богдан. Судья Ди, распластавшийся в солнечных лучах на столе Бага, нахально зевнул во всю пасть, показав зубы и розовую бездну глотки.
– Ну и замечательно. Так вот эта мелкая сошка из окружения Крякутного знала не только слово, но и, так сказать, дело. То есть все подробности о Софти, – причем, по всей видимости, озаботилась выяснить это еще до выезда в вояж. И о его преступных связях с мафией, и о его секретной деятельности в институте. Сами понимаете, в Нью-Мексико – Ордусской делегации о данном проекте вообще никому из ваших не говорили ни полслова, Крякутному показывали только, так сказать, внешние направления работы института. Что естественно. Наш фигурант, однако, пошел дальше. Видимо, каким-то образом – скорей всего, обыкновенным шантажом – он добился от Софти подробностей о работе над пиявками, которая в ту пору находилась на завершающей стадии. И после визита долгое время поддерживал с ним связь. Именно он, или кто-то с его подачи, вынудил Софти стащить один из сверхсекретных опытных образцов. По крайней мере, некоторые электронные письма, сохранившиеся на компьютере Софти, косвенно, но убедительно свидетельствуют об этом…
