Мой следующий шаг потребовал гораздо больших усилий, чем все приемы защиты, которым сегодня обучал меня отец.
Я отодвинул Холли в сторону и поднялся с кушетки:
— Я хочу пить. Тебе принести что-нибудь?
Она села и натянула подол платья практически до колен.
— Да, воды, пожалуйста.
Отец стоял в кухне у широко открытого холодильника и изучал его содержимое.
— Развлекаешься?
Я потянулся через него и взял две бутылки воды.
— Можно и так сказать. Сделаешь мне одолжение?
— Конечно, что ты хочешь?
Преодолевая себя, я попросил:
— Найди, пожалуйста, какой-нибудь предлог, чтобы зайти к нам через пять минут.
Отец взял пакет молока и закрыл холодильник.
— Зачем?
Я мысленно застонал и принялся объяснять:
— Потому что, по всей видимости, я превратился в порядочного парня, который будет чувствовать себя виноватым, если зайдет слишком далеко в отношениях с семнадцатилетней девушкой.
Он слегка улыбнулся:
— Но она не была так молода, когда вы встречались в две тысячи девятом?
— Вот именно — сейчас все не так, как было… раньше, в будущем… даже не знаю, как сказать. — Я уже собрался уходить, но обернулся к отцу: — Давай через десять минут, ладно?
Он рассмеялся:
— Конечно.
Когда я вернулся, Холли стояла около полки с дисками, изучая названия фильмов. Она поправила лямки на плечах и привела в порядок платье.
— Хочешь во что-нибудь переодеться? — спросил я, пытаясь найти предлог, чтобы прервать наше уединение в этой комнате и немного прикрыть обнаженные части ее тела.
— Мне нужно было захватить что-нибудь с собой, но я торопилась после работы, — сказала она и взяла у меня бутылку с водой.
Я кивком показал на дверь, и Холли вышла за мной в холл. Мы остановились у комнаты Кортни, и я помедлил какое-то мгновение, прежде чем повернуть дверную ручку. Оказавшись внутри, я сразу направился к гардеробной, и Холли очень медленно последовала за мной. Отец до сих пор хранил все вещи сестры. В комнате была идеальная чистота. Уборщица каждый день заходила сюда, пылесосила, выбивала бледно-лиловое одеяло и протирала от пыли безделушки на комоде.
Холли провела указательным пальцем по крышке белого туалетного столика. Она вела себя очень осторожно, словно боялась сломать что-нибудь. Или, возможно, ей было тяжело смотреть на комнату, полную вещей, к которым никогда больше не прикоснется их хозяйка.
Я вошел в гардеробную и, не торопясь, принялся перебирать вешалки с одеждой Кортни. Потом мне на глаза попались розово-зеленые теннисные туфли, в которых она была во время нашей первой встречи в две тысячи четвертом году. Тогда она еще хорошенько отработала на мне приемы самообороны.
Когда я наконец выбрал брюки от тренировочного костюма и футболку с длинным рукавом и вернулся в комнату, Холли стояла около туалетного столика и смотрела на одну из нескольких десятков аккуратно расставленных на нем открыток с пожеланиями выздоровления. Я осторожно подошел сзади и заглянул ей через плечо. Как только я понял, что именно она читает, внутри у меня все оборвалось.
В декабре две тысячи восьмого отец все-таки набрался мужества и сделал то, что собирался уже очень давно, — избавился от вещей Кортни. И когда я приехал домой на зимние каникулы, комната сестры оказалась пустой. Исчезло все, даже эта открытка, — единственное, что мне хотелось сохранить. И не где-нибудь в доме, а именно здесь, в комнате сестры. Но, оказавшись в этом году, я даже не подумал, что могу ее здесь найти.
Я смотрел на слова, которые сам когда-то написал, и чувствовал всепоглощающее горе — не из-за самой открытки, а потому, что она так и не прочитала ее.
«Кортни,
моей любимой сестре, которая гораздо круче, чем я готов был признать. Я составил список секретов, которые хранил от тебя все это время. Но только попробуй показать эту открытку кому-нибудь, и я найду твои младенческие фотографии голышом и запушу их по школе.
Все, о чем я никогда не говорил сестре (ну, может быть, не совсем все). Джексон Майер.
1. На самом деле от тебя не воняет.
2. Это я в прошлом году прилепил жвачку к твоим волосам. Помнишь, тебе пришлось постричься, чтобы избавиться от нее?
3. Я не показывал друзьям твою фотографию с аппаратом для исправления прикуса. Я сказал так, потому что ты рассказала отцу о фильмах, которые я прятал под кроватью (нет, это были не мои диски, и я не смотрел их).
4. Мне нравилось, что ты помогала мисс Рамзи разучивать испанские песни с малышами в больнице.
5. ТЕРПЕТЬ НЕ МОГУ, когда парни обсуждают, какая „горячая штучка“ моя сестра, но, что бы я ни говорил тебе, ты вовсе не уродлива.
6. Хотя я смеюсь над тем, что ты плачешь в финале „Титаника“ (каждый раз, когда его смотришь!), мне это кажется очень трогательным.
7. Иногда я остаюсь дома по выходным и говорю тебе, что все мои друзья заняты. Но это неправда — мне нравится проводить время дома с моей глупышкой-сестрой.
8. Я боюсь измениться, если тебя не будет рядом. И стать хуже, чем я есть сейчас.
9. Иногда я не могу заснуть, потому что боюсь, проснувшись, обнаружить, что тебя нет с нами. Мне кажется, если я буду продолжать двигаться, это поможет тебе.
10. Я постоянно думаю о том, что это должно было случиться со мной, и меня мучает мысль… что если ты тоже так считаешь? И наш отец? Неужели все вокруг смотрят на меня и думают: „Тебе повезло“ или „Твоя сестра лучше, чем ты“?
11. Больше всего я боюсь сказать, что люблю тебя. Хотя это правда. Мне страшно, потому что эти слова звучат так, как будто ставят точку в отношениях. Как и слово „прощай“. Но я не скажу его тебе, никогда…
Может быть, ты попробуешь задержаться здесь еще на какое-то время? Ради меня — потому что я не уверен, смогу ли остаться самим собой без тебя.
Я всегда буду любить тебя! Джексон».
Я протянул руку и забрал открытку с туалетного столика. Холли испуганно подпрыгнула, а потом вытерла глаза тыльной стороной ладони.
— Извини, я не собиралась читать…
— Ничего страшного. — Я сложил открытку и держал ее в руке.
— Чем вы занимаетесь?
Мы с Холли подняли глаза и увидели отца, стоящего у двери. Он слегка улыбнулся:
— Холли, можешь взять все, что захочешь. Я уже давно собираюсь отдать многое отсюда на благотворительность, но никак руки не доходят…
Холли перевела взгляд на меня. Я сунул одежду ей в руки.
— Думаю, это должно подойти.
Она встретилась со мной глазами:
— Прости, мне не следовало смотреть…
— Не беспокойся, — я наклонился и поцеловал ее в макушку. Она еще раз быстро взглянула на меня и направилась через холл в ванную комнату.
