– А что такое ментоскопирование? – спросил Куропаткин.
– Ты не перебивай, – сказал Сюняев. – Что за манера такая – перебивать!.. Именно этот вопрос и задал Шатилов, а он между прочим, не глупее тебя. Так что можно было без всяких перебиваний сообразить.
– Так может он знал.
– Тебе что, дискуссию не терпится затеять? – раздраженно поинтересовался Сюняев.
– Василий, заткнись, – вежливо посоветовал я. – Вон у тебя чай стынет.
Попутно я отметил, что Валентина уже сидит за столом, подперев ладонями подбородок, и навострив уши.
– Я продолжаю, – предупредил Валерий Алексеевич. – Олег Олегович понятия не имел о том, что такое ментоскопирование. Он решил, что это что-то медицинское, что эскулапы решили заменить таблетки на другие притирания, но никак не мог взять в толк, что именно собираются поместить в хранилище, кому это нужно, и для чего именно. Ему был дан исчерпывающий ответ. Ментоскопирование есть детальный анализ структуры личности индивидуума, фиксация этой структуры, а также получение копии информационного содержимого мозга человека. В данном случае, имеется в виду такой уровень детализации, который впоследствии, при соответствующих условиях, позволит восстановить Олега Олеговича, как мыслящее существо, буде в этом возникнет необходимость. Олег Олегович, естественно, изумился, и попытался прояснить ситуацию, то есть, попросту, спросил, какого, собственно, черта от него нужно этому типу?!
– Реакция не вполне адекватная предложению, – солидно вставил Куропаткин.
– Еще бы! Шатилову не двадцать лет – он уже давно вышел из того возраста, когда человеку можно запудрить мозги разговорами о бессмертии духа. Он решил, что перед ним либо шарлатан, либо член какой-нибудь секты. Или вообще помешанный. Но этот тип на выпад не отреагировал. Он заявил, что вполне понимает Олега Олеговича и готов внести некоторую ясность, если тот готов его выслушать. Шатилов, видя, что демарш не возымел действия, занял более гибкую позицию, и согласился. Тогда этот господин в весьма корректной форме пояснил следующее. Он – всего лишь "посредник", и отнюдь ни на чем не настаивает. Олег Олегович волен поступить по своему усмотрению, но желательно, чтобы он имел в виду следующее. Упомянутая процедура абсолютно безвредна, и он лично гарантирует отсутствие каких-либо неприятных ощущений как для самого Олега Олеговича, так и вообще для кого бы то ни было. Цель ее состоит в том, чтобы сохранить для потомков опыт, знания и стиль мышления отдельных представителей рода человеческого. Но конкретно в его задачу входит только получение ментокопии личности Олега Олеговича Шатилова.
Крыть было нечем. Тогда Шатилов поинтересовался, какие личности уже причислены к лику святых. Вообще, надо сказать, Олег Олегович не лишен чувства юмора.
– Еще бы! – подтвердил я. – Как-то с Зурабом Шалвовичем мы присутствовали на расширенном заседании Коллегии, где Зураб Шалвович фигурировал в качестве эксперта по вопросу регулирования миграционных потоков в Приземелье, и…
– Это понятно, – сказал Сюняев. – Но что там делал ты?
– Он меня протащил как референта. Сказал, что мне будет полезно потолкаться в кулуарах и разобраться в технологии принятия решений.
– А-а… Ясно. И что же Шатилов?
– Он был великолепен. Помнится, он сказал, что ГУК несет полную ответственность за безопасность любого живого существа, перемещающегося в Приземелье хотя бы на дециметр, но не может гарантировать комфорт лицам, которые цепенеют, обнаружив утечку дыхательной смеси из скафандра, и спокойно дожидаются, когда его давление упадет до абсолютного нуля по Кельвину.
Сюняев кивнул:
– Хорошая шутка. В стиле Олега Олеговича. Он любит давление мерять кельвинами, а температуру – кулонами… Я, кстати, заметил, что в нашем ведомстве очень много остряков. Но в тот день Шатилову долго острить не пришлось. "Посредник" сообщил, что ментоскопированию подвергались такие люди, как библейский царь Соломон, некто Аристотель, небезызвестный Линкольн и весьма популярный Горбачев, наряду с другими выдающимися деятелями прошлого. Он назвал больше, но Шатилов запомнил этих. Он переспросил насчет Соломона, который, по слухам, жил очень давно. Ему было отвечено, что факт имел место. В этот момент Олег Олегович сообразил, что если это розыгрыш, то дальнейшие вопросы только усугубят его положение, а если нет, то он имеет дело с чем-то, пахнущим глубокой древностью, оккультизмом и мистикой. И осведомился, не есть ли это попытка его, Шатилова, дурачить. "Посредник", однако, не вспылил и не сделал попытки оскорбиться, но терпеливо объяснил, что нет, что все это очень серьезно, и имеет долгую историю. Но он не располагает необходимыми полномочиями обсуждать данный аспект мероприятия.
Такая постановка вопроса, естественно, не удовлетворила Олега Олеговича. Но как себя вести дальше он не знал. Можно было задержать этого загадочного "посредника" и обратиться в правоохранительные органы. Но последний не совершил никаких противозаконных деяний, если не считать употребления имени царя Соломона всуе, не нападал и не угрожал. Можно было указать посетителю на дверь. Но это помешало бы прояснить ситуацию. А Шатилов был уже заинтригован, кроме того, он – человек азартный. Он решил продолжить контакт. Между прочим, Олег Олегович утверждал, что его самочувствие резко улучшилось. В теле появилась легкость, а в голове – ясность. Возможно, в связи с этим он заявил "посреднику", что, прежде чем принять окончательное решение, хотел бы прояснить для себя ряд вопросов. "Посредник" любезно согласился помочь, в пределах, разумеется, своей компетенции.
Между прочим, Олег Олегович прошел по служебной лестнице от рядового дознавателя до рядового председателя Коллегии. А до всего этого состоял в отряде космодесантников марсианской Экспедиции и неоднократно участвовал в высадках на поверхность. То есть, он человек действия, и в нашем деле кое-что смыслит. И вот, представьте, сидит он в кресле, перед ним этот самый "посредник" с благожелательной улыбкой на устах, и надо с чего-то начинать. С чего бы начал ты, Глеб?
– Я бы… Хм… Ну, прежде всего, надо не спугнуть. Так, с виду, обычный псих. Шатилов ведь не знал про горшочки?
– Нет.
– Я бы предложил отложить мероприятие, сославшись на плохое самочувствие.
– Плохо. Где гарантия, что "посредник" явится еще раз? Надо брать теперь, пока тепленький, – буркнул Сюняев.
– Тогда бы я спросил "посредника", к кому еще он обращался с подобным предложением.
– Ясно. А ты, Василий Прекрасный?
– Я, в принципе, солидарен, – сказал тот солидно, – но можно попытаться заехать с другого конца.
