— Да, подход мне ясен. Надо показать, что источник всех бед — правительство и верховник Рабсии.
— Только не переходите при этом на личности. Министры плохие не из-за личных качеств, а из-за своей идеологии. Если придет другое правительство с той же идеей — Рэд подчеркнул — с той же программой, то лучше от этого не станет. У повстанцев же другая идея, другая программа, другой подход к решению проблем. Это надо подчеркнуть. И пять наших принципов обязательно развернуть, отразить. Показать на примерах их правильность. Вы же знаете наши принципы?
— О, конечно! Социализм, свобода, революция, атеизм, космополитизм. — без запинки перечислил Новиков
— Верно. Теперь о рубриках и построении номера. Если речь идет о листовке, главное — краткость, доходчивость и простота. Рубрик в листовке нет. Она сжато выражает только одну мысль, один лозунг. Причем его надо не просто объявлять, а убедительно подтверждать фактами и цифрами. Важна привлекательность, наглядность. Очень полезны выразительные карикатуры, броские рисунки. Заголовок должен тоже привлекать внимание, быть кратким, выражать основную идею. Можно использовать для этого пословицы, или сделать заголовком какой-то вопрос… Рифмованные заглавия запоминаются еще лучше. После заголовка идет обращение, вступление.
— Ясно. А уж затем основной текст.
— Да. Но избегайте делать его длинным и печатать мелким шрифтом — тогда и читать не станут… Концовкой должен стать лозунг, побуждение к действию.
— А все же, какими должны быть газетные рубрики? — осведомился Артур, наклоняясь к Рэду и восторженно пожирая его глазами.
— Да такие же, как в правительственных газетах. Политическая передовица, стихи, пародии, фельетоны, анекдоты… Главное — актуальность, информативность, опять-таки АДРЕСНОСТЬ… Хорошее оформление. В каждом номере должна повторяться колонка «чего мы хотим». Там надо ясно и коротко, по пунктам, изложить: за какое будущее мы боремся, что предлагаем, каким способом желаем этого добиться. В вашей грамотности я не сомневаюсь. Ваш литературный стиль, как мне рассказывали, просто великолепен.
Студент покраснел от смущения и радости, и спросил звонким голосом:
— Мне предстоит работать в типографии?
— О, нет… Вы не будете даже знать, где она расположена. Верстайте номер на дому. Вот, держите эту флэш-карту. Здесь программа для шифрования и пароль. Файл с готовым макетом вы зашифруете и запишете на флэшку. Каждую понедельницу, в десять утра, вам предстоит отправляться за продуктами в универсам, через дорогу — ведь расписание занятий вам позволяет это делать?
— Да, в понедельницу у нас занятия во вторую смену…
— Ну вот… Там, у полок с рыбными консервами, вы передадите флэшку этому человеку… — Рэд показал фото Каршипаева на мониторе — Моментально, когда ваши руки соприкоснуться под полкой.
— Да, я так и сделаю… Передам быстро и незаметно…
— Флэшку вернет вам спустя три дня, тоже в универсаме у той же полки, но в семь вечера, этот вот связник… На ней будут советы от старших товарищей, от вашего куратора. Но это лишь сухой план, а вы должны развернуть его в увлекательный материал, пронизать напряженной волей, чувством, энтузиазмом.
— Я все понял, сделаю все возможное! — горячо воскликнул Новиков
Рэд ободряюще положил руку на плечо студента.
— Такие как вы — лучшие. Наш золотой фонд. Быть может, нам еще предстоит встретиться. Но я вам все же посоветую напоследок — купите уголовный и процессуальный кодексы. Каждый, кто вступает на этот путь, неизбежно столкнется с репрессивной машиной. Опасное это дело. Не заводите подруги — она будет несчастна. Не заводите детей — огромна вероятность, что они останутся сиротами … Сдерживайте свои порывы, учитесь конспирации… Держите язык за зубами, говорите только о нужном для дела, а не обо все подряд… И вот еще что — Рэд вспомнил фрагмент из досье («выпивает редко, но в пьяном виде бывает болтлив») — вы должны стать абсолютным трезвенником.
— Я… Я выпиваю очень редко, только в компании, по большим праздникам…
— Ну-ну, не обижайтесь. Дело в том, что алкоголь ведет к несдержанности… Мой долг предупредить вас.
— О, если того требует дело, с этого дня я не выпью ни капли! — вскричал Новиков столь самоотверженно, что Рэд ему сразу поверил — Дело прежде всего!
— Верно… Помните главное: мы боремся за то, о чем грезили многие поколения рабсиян. Ведь мечта о справедливости не умрет в сердцах человечества, несмотря ни на какие законы о борьбе с «крайнизмом»! Наше дело — самое великое, светлое и правильное в истории…
Слова Рэда показались бы цинику излишне выспренными — но не таков был Новиков. Да и Рэд соблюдал главное условие всякой убедительной речи: говорил искренне, с глубокой верой, в уголках его глаз даже появились слезы. Такого душевного волнения заговорщик не испытывал давно. Разгадка была проста: Рэду казалось, что перед ним стоит, в лице Новикова, он сам — вдохновенный, энергичный, каким был в пору бурной молодости. Тогда он увлеченно выступал на митингах, стоял в пикетах, раздавал листовки у заводских проходных… Будучи лишен семьи, Рэд видел преемников не в детях, а в молодых учениках и последователях. Он проникновенно пожелал юноше на прощанье:
— Удачи вам, Артур!
— Удачи, товарищ!
Дверь за студентом-романтиком захлопнулась. Рэд остался в одиночестве.
Свинина с капустой (Зернов, Рысацкий)Артем был прав — свинину с капустой умели готовить только в «Кванте». Это заведение располагалось в промышленной зоне города. Слева от него высилось четырехэтажное здание городского архива, справа тянулся высокий забор, отделяющий от людских взоров третью площадку оружейного завода «Калибр». Пивзавод «Хишан» располагался по другую сторону шоссе, напротив кафе. Впрочем, «Квант» скорее походил на бистро или столовую для рабочих. Кормили там дешево, но вкусно.
Выйдя из автобуса, Зернов направился к узкому и длинному двухэтажному зданию «Кванта», покрашенному в теплый абрикосовый цвет. Миновав примыкающую автостоянку, Арем зашел в дверь. Первый этаж был занят под контору, обеденный зал находился наверху. Лестница, стены и потолок были того же абрикосового цвета, что и наружные стены — во всем соблюдался единый стиль. Полюбовавшись в холле на искусственые цветы, Зернов прошел в зал, рассчитанный на полсотни человек. Ажурные перегородки, разделявшие три ряда столиков, напоминали белоснежное кружево. Огромные окна, занавешенные розовым, струили мягкий свет. Слева от входа тянулась длинная стойка бара.
