— Ну, разумеется, не случайно! — Дарья не обиделась, что Марк начал без прелюдии. Он свое «ночью» отслужил, и сейчас мог позволить себе некоторые вольности, тем более, что это было как раз в его характере. — Ты же должен лучше меня знать модус операнди Егора Кузьмича! — Она встала с постели, вполне отдавая себе отчет в том, какое впечатление должна производить своей наготой. — Ни слова в простоте! Все время интригует и наводит тень на плетень, ведь так?
Она подошла к столику, подарив Марку по ходу дела одну из своих фирменных «туманных» улыбок, и ловко подхватила с серебряного подноса какое-то умопомрачительно пахнущее пирожное. Выглядело оно, впрочем, не хуже, а на вкус оказалось — и того лучше.
«Умереть — не встать! Вот чего я, оказывается, хочу! Но… но их тут всего три!»
— М…м, — сказала она вслух, одновременно перемалывая пирожное, оказавшееся слишком мелким для такого рода ощущений, какие подарило оно Дарьиным вкусовым рецепторам. — Я…
Но она, разумеется, не договорила, цапнув с подносика и сходу отправив в рот следующее пирожное. Оставалось только помахать в воздухе руками, отчего нешуточно колыхнуло грудь, а она у Дарьи была немаленькая, но вышло даже лучше, чем она могла предположить. Взгляд Марка все-таки поплыл — едва ли не впервые за все время их знакомства, — и Берримор не подкачал. Понял ее с полуслова, и в следующее мгновение в спальне материализовалась Феона с еще одним подносом с пирожными.
— Оставь нас! — потребовал Марк, подхватывая поднос прямо в воздухе. А Феоны уже и след простыл.
— Я…
«Что, и речь отбило?» — изумилась Дарья, но мысль эта была необязательная, поскольку еще через мгновение ее рот оказался занят не только пирожным. Вернее, пирожное стремительно ухнуло в пищевод, а вместо него… Ну, начали они, как и следовало предположить, с традиционного поцелуя, так что первым оказался все-таки язык Марка, но в «продолжении банкета» Дарья основательно изучила «на вкус» основы анатомии и физиологии своего нового любовника, хотя, правду сказать, и он не оплошал. Так что к разговору они вернулись нескоро, занятые самими собой и друг другом до полного «не могу». А еще потом Дарья съела одно за другим пять кремовых пирожных, выпила не менее четвери гарнца крепчайшего кофе и косушку коньяка, и еще около часа приводила себя в порядок, принимая душ, расчесывая волосы и делая много чего еще, что не сразу и упомнишь. Но начали они, в результате, именно там, где и прервались.
— Полагаешь, он действительно хотел, чтобы ты прикрывала ему спину? — спросил Марк. Он снова дымил сигарой, но, впрочем, уже не так сосредоточенно, как прежде.
— Ну, ты же видел, как я теперь дерусь… — не без кокетства пожала она плечами.
— Алхимик и Карла — все еще лучше тебя, — возразил Марк.
— Верно — верно! — не стала спорить Дарья. — Но я же первая и предположила, что Егор интригует. Может быть, он просто на меня стрелки переводил. Показывал посреднику и навигатору, как фигуру второй линии, а не пешку какую-нибудь. Он ведь и в Венецию меня, наверное, неспроста послал!
— С Венецией, это была моя инициатива, — пыхнул сигарой Марк. — Я хотел посмотреть, как отреагирует на твое присутствие Лучезарная, и, как видишь, не ошибся.
«Да, уж, не ошибся…» — откровенность Марка оказалась не к месту и не ко времени. Эксперимент с Венецией мог ведь кончиться и не так хорошо.
«Проехали! — решила она через мгновение, проглотив комок горечи. — В конце концов, он таков, каков есть. Местами лучше, местами хуже…»
Дарья взяла со стола свою рюмку и выпила коньяк одним глотком.
«Но лучших мест у него все-таки больше!» — решила она, прочувствовав «проход» коньячной струи.
— Налей мне еще!
— Не боишься опьянеть?
— А чего мне бояться-то? — хихикнула она. — Что ты воспользуешься моей беспомощностью?
— Да, действительно… — согласился он. — Может быть, сразу в стакан?
— Не стоит, — улыбнулась Дарья и показала на рюмку. — Путь в тысячу ли начинается с первого шага, не так ли? Я бы сказала, с маленького шага. Впрочем, Бог с ними — с цинцами! Я действительно не знаю, зачем Егор позвал именно нас с тобой. — Эта было сильно похоже на правду, хотя и не вся правда. Но с другой стороны, Дарья действительно не знала, зачем Егору потребовался Марк. Да и на свой счет она лишь кое-что предполагала, не зная этого наверняка.
— Не знаю! — повторила Дарья и, взяв рюмку, выпила коньяк.
— Теперь твоя очередь, — сказала она через мгновение, ломая линию разговора. — Ты обещал рассказать мне о Легионе, хотя, помнится, еще совсем недавно утверждал, что не знаешь, кто и зачем фрахтует нас на «этой стороне».
— А я и не знал! — Марк говорил, не выпуская сигару из губ, но получалось вполне прилично, в смысле, внятно. — С этой стороны ведь не один только Легион действует. Есть и другие игроки. Иногда они — я имею в виду здешних заказчиков, — представляются, а иногда — нет. Да, и Легион, представь, Дари, не всегда действует таким манером, как в этот раз. Есть и иные примеры.
— Так что же он такое, этот Легион? — На этот раз Дарья не стала сразу выпивать весь коньяк, пригубила и отставила рюмку в сторону. — Ну?
— Официально Легион — это частные вооруженные силы императора Ахана, — Марк тоже пригубил коньяк. — Не империи, заметь, а императора. В самой империи, как и в любом нормальном государстве, существуют армия и флот, но, разумеется, их флот состоит не из паровых дредноутов, а из эфирных кораблей и атмосферно-орбитальных аппаратов. Есть так же полиция и секретные службы. Есть, представь себе, даже народное ополчение, но оно создано только на случай тотальной войны. Кроме того, кое-что имеется и у самого императора, однако, снова же не столько в «личном владении», сколько в силу особого императорского статуса. Он ведь по определению всего лишь первый среди равных, то есть главный аристократ империи, и в этом качестве командует императорской гвардией. А вот человеку, принадлежащему к династии Йёйж и носящему корону Аханской империи, служит один лишь Легион. Говорят, есть еще какая-то личная разведка императора, но это тайна, и я в нее не посвящен. А вот Легион весь на виду. Штурмовые роты, опорные полки, батальоны огневой поддержки. Разведка, контрразведка, личная служба безопасности, транспорт, связь, — все свое, и все самого высокого качества. Однако изюминка в том, что служат в Легионе только наемники, набираемые исключительно из «неграждан».
— Кто такие эти «неграждане»? — Дарья полагала, что правильно поняла смысл этого слова, но уточнение не помешает.
