- О-кей в рубке? - гулко пробасили в зев нашего люка.
- Иду! - откликнулась я, оставляя очередное кресло умирать в муках.
Гав визжал, топтался и торжествовал. Пусть радуется, он не любит перелеты, ему скучно. Морфы, габариты, все синтированные автоматы и еще масса прочей неприродной утвари успешно портируется. Люди тоже портируются. Но в трех случаях из ста при этом немного испекаются. До румяной корочки, как сказала Гюль. Я поверила и предпочла катер. На пять дней дольше, но без корочки.
В проеме люка застрял мужик, он упирался макушкой в край борта: два метра рост, все это - сплошная мышечная масса без жира, небритости и перегара. Блин, отчего я не хочу замуж, как вроде бы полагается по традиционному укладу земной жизни в маминой трактовке? Вот смотрю на объект типовой 'мечта американская белозубая', но и даже сейчас в целом - нет, никакой изжоги. Хотя Гюль пробрало, сопит и снова думает, что вот-вот пора оформлять документы. Мое тиранское условие неизменно. 'Мэ и жо' в одном флаконе - пожалуйста, я не против в целом, но только вне моей квартирки! Так что светит ей или однополая прописка с завтраком - или двусторонняя свобода на улице, выбор извечный и неизменный.
- Билли, - по-военному рявкнул парень. - Габнор. Четрвертый цикл расширенного контракта, это после двух пятерок основного. Спасай гибнущего сопланетника, Сэмми. О-кей?
- И долго тут будет гулянка?
- По нашему счету две недели, четырнадцать условных суток, - его лицу не шло заискивающее выражение. - Сэмми, держись. Прямо скажу: от тебя зависит, останусь ли я габ-системе. Тут смерть моя, в габе 'Зу'. Это хуже, чем встретить в джунглях русских психов с 'калашами'. Запомни, Сэмми: никакого рукоприкладства. Маскируйся и не ввязывайся в затяжные бои. Дохлых в карцер, припадочных вон из системы, липких...
- Я просмотрела инструкции, ты все подробно расписал. Лети, справлюсь.
Он просиял, от избытка чувств на миг обнял Гюль, закричал 'Девчонки, я вас люблю!', - и галопом умчался в рубку. Пришлось выпрыгивать из люка, чтобы нас не увезли, потому что этот Билли сам тоже псих, он мигом забыл о нас. Если верить данным личного дела, прошлый сезон моды он провел на койке, откосив под малярию. Пока разобрались, что это за недуг, опасный для землян и только для них - худшее иссякло. Позапрошлый, вроде бы, закончился для парня строгим выговором лично от Чаппы. Но выбора у Билли нет. Для получения ранга безопасника надо пройти социальную стажировку. Это и есть социальная, полный экстрим. Особенно для мужика с весьма традиционными взглядами на жизнь... Он улетел, так и не узнав, что я по паспорту русская. Вокруг корабля вполне себе джунгли, и от худшего из стереотипов былых лет минуту назад бравого американца отделяло лишь отсутствие у меня 'калаша'. Слабовато у габнора с широтой взглядов. Впрочем, он - выбор империи, а там предпочитают военнообязанных. Их еще и вербуют в агенты империи при найме. Негласно, конечно же. Но мне ли не знать, если я получила указанные сведения из империи?
- Ходу! - крикнула я.
Мы успели отбежать в сторону метров на двадцать, когда катер рванул с места на полной тяге, сразу стал горящей свечой в зените и громко хлопнул, пропадая.
- Переходы из атмосферы изнашивают обшивку и нагружают автоматику, - обиделась Гюль, глядя вслед. - Это наш катер! Личный.
- Не нуди. Его стараниями ты теперь временный стажер габ-системы, габут называется. Вот знак универсума, держи. На правах контроля правопорядка можешь вламываться в любые очереди и тусить на показах мод. Без выпивки.
- Божественный Билли, - Гюль сцапала знак, взмахнула ресницами и залилась ровным розовым румянцем.
Она очень хотела попасть в Зу-габ. По-нашему, в переводе на землянский смысл - супермегамаркет-бутик. Здоровенный, занимает звездное скопление и снабжен собственным полнофункциональным габ-портом, имеющим обозначение 'Зу'. Я только перед стартом сказала Гюль, что мы летим именно сюда, чтобы сменить моего единственного на весь универсум сопланетника, умирающего от ужаса в ожидании катастрофы типа 'показ мод и распродажа'. Парень прислал мне слезное прошение о помощи, а заодно, как человек неглупый, приложил подборку занятных сведений. Я приняла прошение и оценила возможность добычи данных, которые очень важны в личной моей войне - весьма холодной и довольно безнадежной. Гюль о серьезном не думала в тот момент: она долго прыгала и хлопала в ладоши, вспомнив простые радости бытия 'любимой жены' божественного огрызка-прайдовода. Вся веселая семейка раз в цикл наведывалась в Зу-габ. Это был их праздник. Простенький, но с размахом.
На Земле выражение 'перед смертью не надышишься' верно для подводников, и то, дай им боже окислителя вдоволь и успешного всплытия, - оно несколько понтовое. А вот в Зу-габе, как указывает справочник, каждый цикл в сезон показа новых коллекций задыхается несколько истеричных идиотов и идиоток. Покупают в кредит, не рассчитав силы. Когда счета пустеют - закладывают окислитель, а без него жизнь, вот незадача, не продолжается даже в самом модном прикиде...
- Две недели - это сколько? - проворковала Гюль, направляясь к идиотски пыхающему огнями входу в мир шопоголиков.
- Четырнадцать суток.
Лично для себя я установила протяженность условной недели в семь осредненных дней, а вообще тут никто и ничего толком не формализует, в габах фиксированы только сутки и доли цикла, и тех разное число в разных системах счета. В моей десятичной - десять долей. А совмещение графиков происходит без проблем, поскольку мы всеми мозгами в одной системе сообщаемся, как личный-ить пазл орла нашего габмургера.
За входом в планетарный шоп начинался пандус, понтово-золотой с вделанными в пол множественными стразами размером от пылинки до лунного кратера. Гюль пританцовывала, на глазах теряя свой интеллект и приобретая жизнерадостность.
Пандус постепенно заужался, мы брели по колено в цветном тумане, пахнущем неземным парфюмом в концентрации, ужасной даже для казармы. Гюль блаженствовала. Внезапно она завизжала, с места прыгнула бодливой козой - и ухнула вниз, в сияние мега-дурдома. Помолясь о ниспослании гравитационной аномалии, я сиганула следом. И мы поплыли в облаках рекламы. Звуки пронизывали тело, и оно сладко вибрировало. Свет бил сквозь веки, запахи взрывали мозг. Все было чересчур, и лично мне уже сильно не хватало упомянутого Билли 'калаша', чтобы тут погасить лишнее.
- Сам Пуппа! - завизжала Гюль и повисла, цепляясь за облако золотых волос, непрерывно причесываемых чудо-расческой, которая почти даром ждет нас в полуконтиненте отсюда, на распродаже.
