— Пока нет, — сказал Бишоп. — Если понадобится, я вам скажу.
— Мне или кому-нибудь другому. Мы все друзья. Нам надо быть друзьями.
— Спасибо.
— Не стоит. А теперь одевайтесь. Я подожду. Мы пойдем вместе. Все хотят познакомиться с вами. Приезжает не так уж много людей. Все хотят знать, как там Земля.
— Как?..
— Земля, конечно, на месте. Как она поживает? Что там нового?
* * *Бишоп только теперь рассмотрел гостиницу как следует. До этого он лишь мельком бросил взгляд на вестибюль, пока стоял со своими чемоданами в нише. Портье слишком быстро провел его в номер.
Но теперь он увидел эту овеществленную чудесным образом сказочную страну с ее фонтанами и неведомо откуда доносящейся музыкой, с тончайшей паутинкой радуг, выгнувшихся арками и крестовыми сводами, с мерцающими стеклянными колоннами, в которых отражался и множился весь вестибюль таким образом, что создавалось впечатление, будто помещению этому нет ни конца, ни края… и в то же время всегда можно было отыскать укромный уголок, чтобы посидеть с друзьями.
Иллюзия и вещественность, красота и ощущение домашнего покоя… Бишоп подумал, что здесь всякому придется по душе, что здесь всякий найдет все, что пожелает. Будто волшебством человек отгораживался от мира с его несовершенствами и проникался чувством довольства и собственного достоинства только от одного сознания, что он находится в таком месте.
На Земле такого места не было и быть не могло, и Бишоп подозревал, что в этом здании воплощена не только человеческая архитектурная сноровка…
— Впечатляет? — спросил Монти. — Я всегда наблюдаю за выражением лиц новичков, когда они входят сюда.
— А потом первое впечатление стирается? Монти покачал головой.
— Друг мой, впечатление не тускнеет, хотя уже и не так ошеломляет, как в первый раз.
Бишоп пообедал в столовой, в которой все было старомодным и торжественным. Официанты-кимонцы были готовы услужить в любую минуту, рекомендовать блюдо или вино.
К столу подходили, здоровались, расспрашивали о Земле, и каждый старался делать это непринужденно, но по выражению глаз можно было судить, что скрывалось за этой непринужденностью.
— Они стараются, чтобы вы чувствовали себя как дома, — сказал Монти. — Они рады новичкам.
Бишоп чувствовал себя как дома… в жизни у него не было более приятного чувства. Он не ожидал, что освоится так быстро, и был немного удивлен этим.
Порадовался он и тому, что с него не потребовали денег за обед, а просто попросили подписать счет. Все казалось прекрасным, потому что такой обед унес бы большую часть двадцати кредиток, которые гнездились в его кармане.
После обеда Монти куда-то исчез, а Бишоп пошел в бар, взгромоздился на высокий стул и потягивал напиток, который рекомендовал ему буфетчик-кимонец.
Невесть откуда появилась девушка. Она взлетела на высокий табурет рядом с Бишопом и спросила:
— Что вы пьете, дружок?
— Не знаю, — ответил Бишоп и показал на буфетчика. — Попросите его приготовить вам такой же.
Буфетчик взялся за бутылки и шейкер.
— Вы, наверно, новенький, — сказала девушка.
— Вот именно, новенький.
— Здесь не так уж плохо… то есть неплохо, если не думаешь.
— Я не буду думать, — пообещал Бишоп. — Я не буду думать ни о чем.
— Вы привыкнете, — сказала девушка. — Немного погодя вы будете не прочь поразвлечь их. Вы подумаете: «Какого черта! Пусть смеются, если им хочется, а мне пока неплохо». Но придет день…
— О чем вы говорите? — спросил Бишоп. — Вот ваш стакан. Окунайте мордашку и…
— Придет день, когда мы устареем, когда мы больше не будем развлекать их. Мы больше не сможем выдумывать новые трюки. Возьмите, например, мои картины…
— Послушайте, — сказал Бишоп, — я ничего не могу понять.
— Навестите меня через неделю, — сказала девушка. — Меня зовут Максайн. Просто спросите, где Максайн. Через неделю мы поговорим. Пока!
Она соскочила со стула и вдруг исчезла. К своему стакану она не притронулась.
Он пошел наверх, в свой номер, и долго стоял у окна, глядя на невыразительный пейзаж, пока не услышал голос шкафа:
— Почему бы, сэр, вам не попробовать окунуться в другую жизнь?
Бишоп тотчас обернулся.
— Вы хотите сказать…
— Пройдите в третью комнату, — сказал шкаф. — Это вас развлечет.
— Окунуться в другую жизнь?
— Совершенно верно. Выбирайте и переноситесь, куда хотите.
Это было похоже на приключения Алисы в стране чудес.
— Не беспокойтесь, — добавил шкаф. — Это безопасно. Вы можете вернуться в любое время.
— Спасибо, — сказал Бишоп.
Он пошел в третью комнату, сел в кресло и стал изучать кнопки. История? Можно и историю. Бишоп немного знал ее. Он интересовался историей, прослушал несколько курсов и прочел много литературы.
Он нажал кнопку с надписью «История». Стена перед креслом осветилась, и на ней появилось лицо — красивое бронзовое лицо кимонца.
А бывают ли среди них некрасивые? Бишоп ни разу не видел ни уродов, ни калек.
— Вам какую историю, сэр? — спросил кимонец с экрана.
— Какую?
— Галактическую, кимонскую, земную? Почти любое место.
— Земную, пожалуйста, — сказал Бишоп.
— Подробности?
— Англия, 14 октября 1066 года. Сенлак.[1]
Он уже не сидел в кресле в четырех голых стенах комнаты, а стоял на склоне холма в солнечный осенний день, и кругом в голубоватой дымке высились деревья с золотой и красной листвой, и кричали люди.
Бишоп стоял как вкопанный на траве, покрывавшей склон. Трава уже перезрела и увяла на солнце… а дальше, внизу, на равнине, он увидел неровную линию всадников. Солнце играло на их шлемах и щитах, трепетали на ветру знамена с изображениями леопардов.
Это было 14 октября, в субботу. На холме стояло, укрывшись за стеной сомкнутых щитов, Гарольдово воинство, и, прежде чем солнце село, в бой были введены новые силы, решившие, каким курсом пойдет история страны.
«Тэйллефер», подумал Бишоп. Тэйллефер помчится впереди войска Вильгельма, распевая «Песнь о Роланде» и крутя мечом так, что будет виден только огненный круг.
Нормандцы пошли в атаку, но впереди не было никакого Тэйллефера. Никто не крутил мечом, никто не распевал. Слышались только хриплые вопли людей, мчавшихся навстречу смерти.
Всадники мчались прямо на Бишопа. Он повернулся и бросился бежать. Но не успел, и они наскакали на него. Он увидел, как блестят отшлифованные копыта лошадей и жестокая сталь подков, он увидел мерцающие острия копий, болтающиеся ножны, красные, зеленые и желтые пятна плащей, тусклые доспехи, разинутые рты людей и… вот они уже над ним. И промчались они сквозь него и над ним, словно его здесь и не было.
