Она вновь улыбнулась.
– Мальчишки, милые мальчишки, помните, как я учила вас любви?
– Я убью его! Я убью этого кровавого волхва!! Я убью его!!! – орал Купала в неистовстве.
– Молчи, щенок, – сурово сказал Сварог. – Молчи и выполняй волю Богини. Настоящей Богини. Настоящей…, настоящей…, настоящей…
Его горло перехватила судорога, и, не закончив говорить, он упал на землю и начал в исступлении молотить по ней кулаками.
Глава 2. Бремя белого волхва
Старейшины племен, живущих на границе со степью, собрались на совет. Они расположились на большой поляне, косо спускавшейся с пологого склона холма к небольшому ручью.
На берегу ручья лежал огромный валун. На этот валун и взбирался говоривший, если собирался сказать нечто важное.
Вот и теперь, прямой сухой старик встал на камень.
– Мы не можем так больше жить. Мы как скот. Нас пасут, режут и продают. С тех пор, как степняки уничтожили наших Богов на Лысой горе, нет нам покоя. Некому отвести глаза чужакам. Некому грянуть на них громом.
Но разве мы сами не можем ничего. У нас есть луки, есть каменные секиры. Дадим бой захватчикам!
– Каменная секира плохое оружие против бронзового меча и бронзового топора. А мечей и топоров у нас нет. Привозной бронзы хватает только на наконечники стрел и копий. Разгромят нас захватчики и только увеличат дань.
– А что делать?
– Уйдем на полночь. Туда степняки не доберутся.
– А как проживем в тех холодных местах?
– Лучше в холодных местах свободными, чем в теплых местах рабами.
Спорили долго, да так не до чего и не договорились.
– Эй, волхв! Сварог, ты у себя?
Сварог вышел из своей полуземлянки.
– Чего надо, добрый человек? Вижу, не из наших здешних родовичей.
– Да, я издалека.
– Откуда?
– Про Лысую гору слыхал?
– Так ты волхв?
– Нет, просто живу недалеко. А о тебе прослышал. И хочу попросить помощи.
– Говори. Помогу, если смогу.
– Наши старейшины решили со степняками и купцами-работорговцами воевать. Поможешь?
– Так все и решили?
Странник опустил глаза.
– Нет, не все. Но многие роды выйдут в поле.
– Побьют вас.
– Так не поможешь? Ты же волхв.
– Помогу, но вас все равно побьют.
– А, лучше так, чем жить как баранам, отдавая каждого десятого в рабство.
– Ладно. Пойдем с тобою вместе.
– А может, полетим?
– А ты летать умеешь?
– Я, нет. Но разве ты не можешь и меня поднять?
– Да, долго живете уже без волхвов. Незнамо что о нас думаете. Тут не каждый ведун-то летать умеет. А ты, «поднять». И кто только тебя такой дури научил?
– Старики говорят…
– Сказки все это. Сказки. А ведуны, они не в сказках, они в жизни. И бывает, что никакое ведовство не спасает и нас самих, не то, что других.
– А что же вы тогда можете?!
В тоне пришельца промелькнула досада и разочарование.
– Слушай, добрый человек, я тебе что, задолжал что-то? Или я к тебе пришел? Нет? То-то же. Пришел ко мне ты. Попросил помочь. Я тебе не отказал. Как откажешь родовичу, хотя и дальнему, с Лысой горы. Место то для всех нас священное. Хотя и оскверненное. Да…
– Знаешь, волхв, многие говорят, что надо просто правильным богам молиться, и тогда все будет хорошо.
– Ну, и молитесь правильным богам. Чего же ты к волхву пришел?
– Помоги нам, будешь нашим богом.
– Дурак ты, парень. Богов вот так не выбирают. Или с полуденных земель до вас слух дошел о богах, которым можно принести дары, они и помогут. Так ведь те боги помогают как раз тем, кто вас в рабство берет. И вам они не помогут. Если их помощь зависит от количества даров. Даров больше могут дать ваши враги.
– Видишь, как нужны нам волхвы и ведуны. А вас все нет и нет.
– Много нас тогда на Лысой горе погибло. Не скоро стольких научишь.
– Так вы же бессмертные.
– Бессмертье бессмертью рознь. А, чего с тобой спорить. Завтра пойдем.
Веда сидела с Рыськой у очага в своем жилище. Сын Рыськи, Перун, играл чем-то, кувыркаясь на мягких шкурах.
– Живи у меня с сыном, Рысье Сердце. Не долго мне осталось жить. Говорила, как Велес вырастит, уйду.
Веда была на первый взгляд все так же свежа и бодра. Но взгляд опытной ведуньи, которой стала теперь Рыська, мог определить, что бессмертие уходит из Веды. И скоро, скоро, по волховским меркам, конечно, станет Веда стареть.
– Веда! Можно к тебе, – прокричал от входа Сварог.
– Заходи!
– Здравы будете, ведуньи.
– И ты здрав будь Свароже. С чем пришел?
– Попрощаться хочу. Зовут меня на Лысую гору помочь тамошним жителям со степняками сразиться.
– Эх, Сварог. Не твое это дело. Им не поможешь, а своего не сделаешь, – укоризненно сказала Веда.
– Не понимаю я, что должен сделать! Ну, не понимаю!
– Так понимай, а не маши руками как глупый мальчишка! Ладно, иди. Велес! – позвала она.
– Да, мама.
Сильный ладный юноша вышел откуда то из внутренних помещений.
– Полетишь…
– Мы пойдем.
– Пойдешь со Сварогом. В драки не ввязывайся. Но его, в случае чего вытащи.
– Хорошо, мама.
– Да свиданья, ведуньи.
– До свиданья.
– Холодна ты с ним, Рысье Сердце, – сказала Веда, после того, как Сварог ушел.
– Не могу смотреть, как он по Тамирис убивается. Как будто не меня любил.
– Глупа ты еще Рысье Сердце. Стыдно, а еще ведунья. Тамирис была его первая любовь. И разве стыдно помнить о ней. Что в этом для тебя плохого? Плохо было бы, если бы после всего того, что случилось на Лысой горе, он Тамирис забыл.
Разве ты хочешь, чтобы тебя забыли?
– Нет.
– Тогда уважай душу того, кого любишь. Тамирис, тем более ушедшая от нас, тебе не соперница. Да и вообще, не колдовское это слово, соперница. Нет у нас соперников и соперниц.
Мы все братья и сестры.
Первый бой со степняками родовичи выиграли. Заманили их в лес и перестреляли из луков, перебили огромными палицами.
Грозное это было оружие. В молодые дубки у комля вбивали острые каменные зубья. Росли дубки. И зубья намертво врастали в дерево. А потом дубок срубали и получалась дубина с каменными остриями вокруг толстого конца.
Так что, удар такой палицей не всякий медный шлем выдерживал. А у кого шлема не было, вообще не имел никаких шанцев против такого оружия.
Взяли победители у убитых их бронзовые топоры и мечи и возрадовались. Ух, как хорошо они стали вооружены!
– В поле! В поле! – кричали нетерпеливые.
– В поле пойдем, – твердо сказал Сварог. – Но позже.
В тот раз его послушали. И долго мотали следующий отряд по опушкам, пока Сварог не сказал:
– Пора!
Вышли родовичи в поле густыми, но не стройными рядами. Понеслись на них степняки. И тут обрушил Сварог на них грозу.
