встает. Александр, Мелисса, Менелик и Оделия тоже готовы к завтраку.
– Клянусь, я тебя не убивал! – заводит вчерашний разговор Александр. – Я вернулся туда для очистки совести и наткнулся на твой труп. Гаспар места себе не находил! Он даже провел расследование, чтобы найти виновного, но так и не нашел…
– Я тебе верю, – перебивает его Рене.
Этого Александр не ожидал. Он кидается к Рене обниматься.
– Так-то лучше! – одобряет эту картину Мелисса.
Оделия с улыбкой протягивает им горшочек меда.
– Продукт моих воспитанниц! Начните день с этого лакомства, оно придает сил.
Все пятеро мажут мед на хлеб и запивают угощение кофе.
– Как ваша рука, лучше? – спрашивает Оделия Александра. Тот отгибает край повязки.
– Продукция ваших пчел пошла мне на пользу.
– Вред, причиненный азиатскими шершнями, устранен пчелами, – резюмирует Оделия.
Мелисса помалкивает и как будто старается не встречаться взглядом с Рене.
Ей стыдно, что ночью она легла со мной.
– Взрывов больше не слышно. Сколько нам еще здесь сидеть? – спрашивает Рене.
Менелик прислушивается к сводке новостей по телевизору.
– Возможно, наши дроны вывели из строя главные пусковые установки ракет.
– Или они исчерпали весь боезапас. Обычно, когда у них кончаются боеприпасы, они подписывают перемирие, чтобы выиграть время и довооружиться, – вмешивается в их разговор сосед-израильтянин.
Здешние с удивительной непосредственностью влезают в чужие разговоры! Возможно, это признак общины: каждый говорит, с кем хочет и когда хочет, не представляясь и не спрашивая имени собеседника.
Другая удивившая Рене особенность, подсмотренная в этой столовой, – манера угощаться из тарелки соседа.
Но пока что за столиками и в проходах между ними обмениваются не едой, а последними известиями о положении с безопасностью и вообще о геополитике.
Это их заботы, мне хватает моих.
– Мне не терпится подняться на поверхность и отправиться в Акко, – сообщает Рене, наливая всем кофе.
Все смотрят на него, удивленные его новой причудой, возникшей в неподходящий момент.
– Там побывал прежний «я», – уверенно продолжает он. – Не исключено, что там он расстался с жизнью, поэтому «Пророчество о пчелах» может по-прежнему оставаться там…
– Снова-здорово! – сердится Мелисса.
Менелик относится к его словам серьезнее.
– Не так давно наши археологи раскопали новую сеть подземных ходов, прорытых тамплиерами под своей цитаделью – вероятно, для снабжения порта Сен-Жан-д’Акр оружием. Раскопками руководит мой друг. Если хотите, я помогу вам туда попасть.
– Это было бы великолепно! – воодушевляется Рене. – Думаю, я смогу вспомнить место, где спрятано то, что я ищу.
Менелик едет в своем кресле к столику, занятому военными в форме, чтобы справиться о ситуации на поверхности. После короткого разговора он возвращается и сообщает:
– Ракетный дождь закончился. Надо переждать здесь еще пару-другую часов, чтобы убедиться, что это не ловушка. Вдруг по поднявшимся наверх опять начнут стрелять?
– Что, если я откажусь ждать и выйду прямо сейчас? – спрашивает Рене.
Подумав, израильтянин отвечает:
– Выходите, но на свой страх и риск.
– Я с тобой, – говорит Александр. После стычки накануне он всячески демонстрирует другу свою преданность.
– И я, – добавляет Мелисса.
– Раз так, придется мне вас сопровождать, – решает Менелик.
Все другие кибуцники еще не осмеливаются подняться наверх, на это отваживаются только Александр, Рене, Мелисса и Менелик. Оделия предпочитает повременить, чтобы не подвергать риску бесценную ископаемую пчелу.
Наверху выясняется, что кибуц почти не пострадал. Ракеты взрывались в основном в саду и в поле, поэтому разрушения невелики. Одна ракета пробила крышу бунгало, но не взорвалась, так и торчит наружу, как огромный дротик.
Французы собирают вещи, застегивают чемоданы. Менелик увозит их из кибуца на автомобиле с ручным управлением.
Чем дальше они отъезжают от кибуца, тем больше вокруг жизни: юркают автомобили, быстро шагают люди, на террасах кафе кишат жизнерадостные посетители, махнувшие рукой на опасность.
– Эти мелкие затруднения вошли здесь в привычку, – объясняет Менелик. – После очередного покушения или обстрела люди торопятся вернуться к обыденной жизни. Так мы бросаем вызов врагу – пусть видит, что ему не удается посеять среди нас страх.
– Живя в постоянном стрессе, поневоле заделаешься фаталистом, – бросает Мелисса.
Машина пересекает с востока на запад узкую территорию страны. Вот и кибуц неподалеку от Акко. Они поспевают к самому обеду. Здешняя столовая мало отличается от столовой в первом кибуце.
Менелику Айяну устраивают теплый прием. Пока Александр, его дочь и Рене усаживаются за стол, он пожимает руку целому строю людей. Потом он присоединяется к французам. С ним худой мужчина с длинным лицом, в круглых очочках.
– Познакомьтесь, мой друг Альберт Биттон. Он владеет французским.
Все встают, обмениваются рукопожатиями, называют себя.
– Рене, Александр и Мелисса преподают историю. Как и ты, они путешествуют во времени, – говорит Менелик и подмигивает. Последние слова он произносит как ни в чем не бывало, как если бы речь шла о банальном нырянии в неглубоком месте.
– Объясни им, чем ты занимаешься, – просит он Альберта.
– По образованию я физик. Работал во Франции, рядом со швейцарской границей, на ускорителе частиц ЦЕРН. Вы слыхали, конечно, об этом огромном подземном кольце под названием «Большой адронный коллайдер». Цель проекта – возвращать частицы на доли секунды вспять. Огромный расход энергии ради довольно-таки мелкого результата. А как путешествуете во времени вы?
– Мы с Рене прибегаем с «регрессивному самогипнозу», – отвечает Александр.
– Не слыхал. Что это такое? – интересуется Альберт Биттон, как если бы речь шла о новой марке автомобиля.
– Типа медитации, проекция своей мысли во времени и в пространстве. Мы отправляемся в определенную эпоху, когда наши старинные инкарнации действовали вместе.
Непохоже, чтобы Альберт сильно удивился.
– Хоть я и учился в университете, я не отвергаю теорий, отходящих от официальной догмы. Прямо здесь, в кибуце, я соседствовал с крупным физиком Дэвидом Бомом, не стеснявшимся связывать квантовую физику, медитацию и буддизм.
– Да, я читал его беседы с Кришнамурти в сборнике «Конец времени», это чрезвычайно интересно! – восклицает пораженный Александр.
– Бом прожил здесь несколько лет. У него была холистическая концепция вселенной. Он дружил с далай-ламой. Мне повезло с ним общаться, беседовать о духовности, о квантовой физике. Как и вы, он не сомневался, что есть два подхода к созданию машины времени: либо ускорители частиц, либо путешествия духа.
– То есть вы нам верите? – удивляется Рене.
– Один шанс из двух, что это правда. Это как кот Шрёдингера.
– Что еще за история с котом? – спрашивает Мелисса.
– В 1935 году физик Эрвин Шрёдингер предложил эксперимент с котом в закрытом ящике. Там был смонтирован механизм, выпускавший ядовитый газ. Через определенное время существовал один шанс из двух, что газ выделился и что кот мертв. По Шрёдингеру, пока наблюдатель не взглянет
