— Нет, вряд ли. Но ты там сам справишься. Это же ненадолго. Как прилетим, пойдешь к регенту, присягнешь ему рабочей присягой.
Стив обиженно заворочался на кресле.
— Вот и прекрасно! Джи меня не хочет, тогда познакомлюсь поближе с регентом.
— Нет, ты едешь как сканер. Джи не дает тебя лично регенту, а посылает, как инструмент. Я же сказал, произнесёшь второй вариант присяги, не подарочный.
Но Стив не ответил, уставившись в небо сквозь прозрачную крышу. Ему совершенно не хотелось думать о задании, из-за которого он снова едет в эти дикие леса, а хотелось тихо грустить… Вполне возможно, что новый лес, схематично обозначенный на карте, будет не похожим на могучую северную чащобу, где он бывал во время тренировок. В ней можно было прожить всю жизнь и никогда не наткнуться на человека, особенно ночью, когда на поляны и противопожарные просеки между громадными деревьями спускается холодный туман. Но верхом на лошади будет тепло. С лошадью можно тоже прекрасно выспаться, раз с регентом спать не планируется. Она большая, теплая и послушная. Прикажет кобыле лежать тихо, а сам уютно завалится ей под бок, закутавшись в одеяло.
В улетевших невесть куда лесах он впервые умер. И случилось это неизвестно когда. Сколько ему тогда было? И не спросишь же: любые вопросы о своем прошлом запрещены. «Ты сноваживущий, а у сноваживущих нет возраста. У тебя нет своего прошлого, ты — часть императора и ты с ним всегда». Ради такой чуши спрашивать не имеет смысла.
Стив обнял себя за ноги и подтянул колени к груди.
Пока он был ребенком, никаких дат он не знал. Время летело испуганной птицей и память его унесло… Ну, сейчас он не намного умнее, чем в детстве, хотя… о, прогресс! И о, доверие! Он уже знает, какой сегодня день! Жизнь делилась на вчера-сегодня-завтра и казалась сумбурной мешаниной из событий. А когда его выпускали на самостоятельные тренировки, в том числе в эти северные леса, то на деревьях календари не висели. И что он умер впервые в этом лесу, это он помнит, а вот как дату угадать — не знает. И сожрал его там медведь. Генри выкинул его из флаера, голого, только с ножом в руке и с кристаллом ловушки души на шее. Точнее, голую девочку Хакисс. Хакисс всегда везло на мерзости. Стив плотнее обхватил себя руками. Но теперь это его не касается: Хакисс осталась вне его жизни, в том числе и там в лесу. Ей всегда нравились охотничьи вылазки: полная свобода, послушные звери. И это была её вина, что не заметила, дура, медведя. Надо же было умудриться! Промерзнув в лесу, приманивая к себе олененка и держа его мать в стороне, совершено не просканировать, что осталось за спиной. И да, она испугалась, тупая коза! Могла бы того медведя спокойно отогнать, но испугалась и растерялась. Хруст ребер, когда медведица раздавила грудную клетку бестолковой Хакисс, сбив ee ударом лапы на землю, передернул невидимые ниточки памяти, и Стив невольно содрогнулся.
Он повернулся на кресле и посмотрел на Генри. Может, Джи сердится на него? За то, что он сходил с ума и плохо себя вел? Но это было давно! Или за то, что он приходил в себя почти год? Он же раскаялся! Может, за то, что потом не отзывался и прятался от контактов? Но он сначала просто боялся, а потом был покорным и открытым, а Джи — его Бог — даже не дал до себя дотронуться. А он так хотел… Ему просто необходим телесный контакт! Он отчаянно долго был совсем один и вот, получил по заднице от Зака — и вся любовь. А Джи отослал его прочь. Стив сел и выпрямился.
— Генри, я забыл свое имя, свое настоящее имя, не кличку Хакисс. Раньше вроде помнил, а теперь не могу вспомнить вообще. Ты помнишь мое имя? Как меня звали, когда меня только привезли?
— Ты экзекутор, у тебя нет своего имени.
— Ну, Генри, ну не может же быть, чтобы ты не помнил!
Стив жадно просканировал своего стюарда, но и, правда, в голове андроида ничего не было. Но стереть память биоробота пара пустяков, это не человек.
— Ничего у меня нет, даже имени у меня нет, — чуть не плача, выдохнул Стив.
— У тебя есть больше, чем у любого ажлисс — у тебя есть император.
Стив совсем скис. Все у него есть, только сейчас ему почему-то пусто и одиноко. Он поднял голову и поймал спокойный и как всегда доброжелательный взгляд своего стюарда:
— Генри, поцелуй меня!
Генри нагнулся и Стив потянулся к нему, запуская пальцы в волосы на затылке такой настоящей человеческой имитации и притягивая ее к себе. Приоткрытыми губами неуверенно прикоснулся к губам искусственного человека и закрыл глаза, проникая языком, проникая сознанием. Генри старательно ответил. Стив открыл глаза и отстранился, оттягивая Генри за волосы и рассматривая правильные черты андроида.
— Ни-че-го, это как с холодильником целоваться. А знаешь, ты даже похож на сегодняшнюю инкарнацию Джи, только глаза карие.
Генри вернулся на водительское кресло.
— Ты же пробовал. Даже совокупляться со мной пытался и знаешь, что ты не можешь ничего чувствовать с искусственными людьми. Это так же бесцельно для тебя, как мастурбация.
Стив отвернулся и не ответил. «Совокупляться! Урод механический!» Переставил к себе контейнер с ужином, заблаговременно припасенным его нянькой. «Бесцельно». Это день сегодня такой бесцельный. Будет теперь бесцельно ужинать, долго и тщательно, пока не прилетят к цели.
Остаток полета Стив так и просидел в молчании, правда, успев дополнительно расстроиться, что Генри взял унифицированный саморазогревающийся набор из полуавтоматической кухни, а не собрал ему в дорогу что-нибудь более аппетитное и индивидуально приготовленное. Например, он бы с большей радостью съел запеченное на углях мясо, чем эти стандартные котлетки «мелко пережеванный кто-то с гарниром в одном кусочке». Но после однообразного кваржиного меню — мяса с шерстью или мяса с перьями — теплые сочные котлетки оказались не так плохи, как он помнил.
На панели засветился сигнал, и Стив встряхнулся, пытаясь себя чувствовать, как олицетворение воли императора (кто б еще ему сказал, как такая воля должна себя чувствовать!), потянулся и положил руку на панель, подтверждая запрос диспетчера.
Генри посадил флаер, выровняв его по боку огромного грузовика технической службы.
Временная база светилась, как лагерь бродячих циркачей: точечные огни окружали стоянку флаеров, а потом широкими улочками разбегались между полусферами временных казарм и домов обслуги, обрисовывали огромные ангары техников и лаборантов. «Надо же, за один день построили целый город!» — подумал Стив.
Он накинул куртку, пристегнул пояс с ножом и не торопясь пошел по притоптанной траве посадочной площадки к вышке дежурного. Ночь была тиха, а экзекутор никуда никогда не спешит, и Генри с вещами быстро его догнал. Дежурный гвардеец уже ждал внизу у лестницы, оставив открытой дверь наблюдательного пункта. Стив сразу после посадки успел обменяться с ним коротким ментальным приветствием — он же не обычный сноваживущий, умеющий телепатически общаться только в пределах прямой видимости, и узнал, что этого гвардейца зовут Рег.
