«И чем я могу помочь?»
«Он из совета директоров НайнФлэгс».
«Занятно».
«Райнера хотели перекинуть на другой проект. То же „Небо на двоих“, но моделью на этот раз выступает человек. Опыты на заключенных, понимаешь?»
«Я читал его „особое мнение“, можешь не пересказывать».
«Руководитель нового проекта — Рэй Котхари. Его подпись стоит в числе прочих под решением об отстранении Райнера от „Шамаим лэ-шнаим“. Это раз. Они с Райнером крепко повздорили на банкете — посмотри видеозаписи. Это два. И третье: я подчистил помехи в записи телефонного разговора. На фоне идет песенка на хинди. У Котхари в кабинете говорящий попугай. Звонок был оттуда, через Интернет».
«И чего же ты хочешь от меня?»
«Свяжись с командованием. Так или иначе, сведения должны быть переданы в полицию».
«Хорошо».
«Как там Катя?»
«В полном порядке».
Секунды спустя: «Какая Катя?»
«Проехали, это шутка».
«Не понял».
«Неважно. Я прошу тебя о помощи. Ты теперь в курсе всего, что знаю я. Помоги».
«Я свяжусь с командованием. До связи».
— А теперь давай рассказывай, Гор. Не то, что в рапорте, а что сам думаешь.
Вид у серена Хайда был хмурый. Да и глупо было ждать, что рапорт его воодушевит и обрадует. За такие вести в Средние века гонцов вешали. А сейчас сдержанно благодарят за проделанную работу. Впрочем, Гор искренне надеялся, что Хайду жаль людей. Именно людей, а не бездарно потраченных средств, не разбившейся мечты о новом оружии.
— Я изложил именно то, что думаю, — пояснил он.
— Я понимаю, — серен внимательно взглянул на него. — Просто давай без дипломатии?
Маард кивнул:
— Да и без дипломатии будет то же самое. Проект оказался провальным. Из-за ошибки, которую не учли разработчики, погибли люди. Все это можно было предотвратить. Данные о состоянии здоровья операторов подменялись.
— Стоп, — прервал его серен. — Это слишком серьезное обвинение. Сперва его нужно доказать.
— В рапорте я так и написал, — парировал Маард. — Лично для меня в этом сомнений нет. Если бы данные не скрывали, все не зашло бы так далеко.
— Ты прав, — Хайд кивнул и отвел взгляд.
— Тем, кто занимался мониторингом и трактовкой этих данных, подавали абсолютную норму по всем параметрам, — продолжил Маард. — Кто это делал и что в этом за выгода — вопрос другой. И это вопрос для следствия. Факт остается фактом: разработка опасна для жизни.
— Но перспективна, так? — снова посмотрел на него старший офицер.
— Так. Опять же с кучей «но». Работать с моделями могут только эмпаты — это раз. Оператор может полноценно управлять только одной моделью — два. И контакт подобного рода калечит людей. Это третье и самое главное. И…
— Есть и четвертое? — Хайд иронично приподнял бровь.
— Есть, — спокойно ответил Маард. — Четвертое: я не специалист и мог упустить какие-то факторы.
Хайд задумчиво почесал переносицу. Маард с трудом поборол желание пересесть с жесткого стула на диван, чтобы откинуться на мягкую спинку. Устал. Пока долетели, пока доложил по форме, пока руководство обсудило его рапорт за закрытыми дверями… Странно и неприятно потягивало спину, немели пальцы ног.
— Сдается мне, кто-то тянул деньги на финансирование до последнего, — мрачно озвучил свои мысли серен. — Маард, ты уверен, что смерть людей — результат воздействия контакта, а не подстроенные убийства? Понимаешь, у этого проекта изначально было много противников. Тут и религиозные факторы, и противодействие некоторых корпораций. Понимаешь?
Маард вздохнул.
— Стопроцентно ничего утверждать нельзя. Но если верить физиологу, которая участвовала в разработке «Шамаим лэ-шнаим», смерть Алекса Ромеро и тяжелое состояние Себастьяна Лозински…
— Ясно, — махнул рукой Хайд, останавливая Маарда. — Значит, микросхемы пожирают мозг. Но как все это было красиво представлено, а?
Вспомнилась прыгающая по ноутбуку мышь. «Порно», вбиваемое в поисковую строку маленькими лапками. Ассоциативно замелькали картинки: переплетенье нагих тел в отражении гостиничных зеркал, крохотные бусинки пота над верхней губой, темная ягодка соска под нетерпеливыми пальцами… Да хватит же! Хватит! Поплыло перед глазами…
— Маард, ты в порядке?
— Да. В полном, — выдохнул он.
Хайд смотрел на него обеспокоено.
— Вид у тебя бледный. Как ты себя чувствуешь?
Маард помедлил с ответом, раздумывая, спасет ли его чистой воды вранье. Решил рискнуть:
— Чувствую себя хорошо, — и добавил: — Ребят жалко.
Серен кивнул, соглашаясь.
— Это и самое поганое, Гор. Получается, продали нас. Сколько вас было?
— Двенадцать. Минус две девушки. Одна вроде в порядке. Ее вовремя от работы отстранили. Вторую якобы отправили домой.
— После какого-то припадка?
— Да, судороги, истерика. Эпиприпадок.
Серен снова кивнул.
— Скажи, а доработать проект возможно? Как по-твоему?
Маард вспомнил Ингрид. Синяки под полными отчаяния глазами, понурый вид после совещаний, работа по шестнадцать часов в сутки. Вспомнил, насколько быстро она засыпала у него на плече. «Я найду…»
Очень захотелось соврать. Захотелось, чтобы больше никто не рисковал жизнью ради… Вспомнилось пресловутое: «Иногда спасая одну жизнь, мы теряем несколько — и это правильно…» Действительно это было правильно. Как верным будет потерять несколько жизней ради сотен. Поэтому он не стал врать.
— Возможно. Ларсен как раз работала над усовершенствованием.
— Не одна она, думаю. Так… Пока вопросов достаточно. Поиском ответов займутся другие люди. Гор, спасибо. Иди отдохни с дороги. Тебя отвезут в армейский отель. Отоспись, погуляй, развлекись. Потом поговорим еще, думаю.
Маард коротко кивнул и вышел. Очень хотелось увидеть старого друга Хацацита. Почувствовать себя дома, в привычной обстановке. Все. Он вернулся. Теперь все будет по-старому. А сейчас еще неделя отдыха. Девушки в мини-юбках, море.
Торопливо спустился по выщербленным ступеням, отдал честь дежурному… Последнее, что запомнил — перевернутая пронзительно-синяя чашка вечернего неба, мелькнувшая перед глазами, и чей-то желтый ботинок возле лица. Мелькнула дурацкая мысль: «А вот и десант…» И темнота.
Пришел в себя уже в госпитале, облепленный датчиками и опутанный проводками, как угодивший к лилипутам Гулливер. Пошевелился осторожно; тело отозвалось тупой, ноющей болью. Рядом с кроватью тут же появилась медсестра, сверкнула кокетливым взглядом из-под очков.
— Очнулся? Лежи, хороший, не шевелись. Сейчас я за доктором… — и стремительно убежала.
