— Очнулся? Лежи, хороший, не шевелись. Сейчас я за доктором… — и стремительно убежала.
Доктора звали Виктор. Он был немолод, худ и отстраненно-спокоен. Усталые глаза, теплые руки, точные движения мастера. Маарда быстро осмотрели, расспросили. Что болит? Ничего не болит. Что беспокоит? То же самое — ничего. Встать сможем? Смог. Ноги держали плохо, чуть кружилась голова. Как будто с похмелья.
— Что это было? — спросил Маард врача.
— Вот это нам и предстоит выяснить, — задумчиво ответил он.
Потянулись одинаково серые, будто присыпанные дорожной пылью, дни. Одинаковые медсестрички брали по утрам кровь и оставляли бумажки с направлениями на обследования. Доктора с одинаково печальными лицами слушали легкие и сердце, измеряли давление, мяли живот, светили каким-то фонарем в глаза, стучали по локтям и ногам молоточками. Разводили руками, думая, что Маард не видит. Дежа вю. Игорь снова чувствовал себя участником злосчастного проекта со всеми его энцефалограммами, сенсорами, липнущими к телу присосками и запахом дезинфекции.
— Ну чем сегодня обрадовали? — интересовались приходящие каждый вечер друзья.
— Ну как, — улыбался Маард. — Сказали, что пол-литра крови у меня точно лишние, надо забрать. Забрали. Банку под мочу выдали трехлитровую. Завтра буду просить бак.
Сослуживцы весело гоготали, пугая медсестер, делились новостями, пересказывали старые байки с новыми подробностями — в общем, развлекали Маарда, как могли. Принесли ему ноутбук, пару дисков с электронными книгами и кино. Вай-фай, благо, был.
— Спасибо, мужики. Не даете пропасть, — шутил Игорь. — А то палата одноместная — как изолятор, а из развлечений одни анализы и медсестры.
Вечера в сетевых играх, на форумах и за чтением. Раз в неделю — звонок домой. Раз в десять дней — Полю.
Когда Маард позвонил ему впервые, тот растерялся и очень обрадовался. А потом затараторил, сбиваясь от волнения:
— Знаешь, никто из ребят так и не объявился. Было только письмо от Греты — и все. Я ей ответил, но на этом, кажется, закончилось. Ты давай поправляйся, друг. Больница — это фигово. Меня мать хотела тоже в какую-то клинику засунуть, но я ж упрямый. Все нормально, только работу найти не могу. Кому я нужен — на костылях… Маард, ты… это… Дорого же звонить в Марокко? Давай через раз: следующий я позвоню, идет?
Маард слушал его болтовню, угукал в трубку филином и улыбался. Легче выстоять, когда знаешь, что не один. И что есть на свете люди, которые поддержат тебя, не унижая жалостью.
Так прошел месяц. За ним и второй. Маард не выдержал. Улучил момент, когда они с врачом остались в палате вдвоем, и спросил:
— Доктор, могу я узнать диагноз?
— Можешь, — серьезно ответил врач. — Только вот я не знаю, как ты воспримешь все это.
Маард уселся на койку, оперся ладонями о край кровати.
— Я могу начать. А ты после скажешь, насколько я неправ или прав. Хорошо?
Доктор не возражал. Дураку понятно — сообщать плохое кому ж хочется. Пусть уж человек сам себе все скажет.
— Я слабею. От уколов, мазей и, тем более, осмотров лучше не становится, — он сделал паузу, раздумывая, стоит ли посвящать врача в дела проекта. Решил, что не стоит. — Я читал, что такие вещи бывают, когда нарушается контакт между нервами и мышцами.
— Похоже на то, Гор. Утром получил результат пункции — в спинномозговой жидкости повышенное содержание белка миелина. На миографии — ухудшение показателей. Уже говорит о том, что ты прав.
Он посмотрел на Маарда, потом отвернулся к окну и продолжил:
— Предварительно — у тебя рассеянный склероз. Прогрессирует быстро. Мы пытаемся замедлить его развитие с помощью…
— Замедлить? — перебил Маард. — Лишь замедлить? Это что — не лечится?
— Лечится, — спокойно ответил доктор. — Но не вылечивается полностью. Мы можем лишь притормозить процесс.
Повисла пауза. Мозг отказывался воспринимать и обрабатывать услышанное. Надежда слабо цеплялась за расплывающиеся соломинки. Притормозить. Замедлить. Притормозить. Не вылечивается. Прогрессирует.
— Сколько у меня времени? — спросил кто-то чужой за Маарда.
Виктор все так же смотрел в окно на гуляющих по больничному парку.
— Зачем это тебе, Гор? Человеку сколько ни скажи — все равно будет мало. Не лучше ли…
— Не лучше, — отрезал Маард. — Сколько?
— От года до… Не знаю. Зависит от возможностей организма и стечения обстоятельств.
Вечером он позвонил Полю.
— Ты как там, парень? Чего новенького? Чем занимаешься?
Поль смеялся, говорил, что все нормально, сидит дома у телевизора и на улицу не ходит.
— Тут дожди зарядили, на костылях лучше не плавать. Да и по телеку столько замечательной мути каждый день крутят! Знай себе, смотри и комментируй! Маму веселю, младшего брата гоняю. Пса хочу завести. Чтобы вещи приносил, а то замучился туда-сюда ковылять. Сам-то как?
— Я хорошо. Книги, Интернет и безделье, — усмехнулся Маард.
— Отличный вариант, надо отдать должное! Ну ладно, не трать деньги, до созвона! Мама зачем-то зовет, — рассмеялся Поль, и связь прервалась.
Игорь убрал телефон в тумбочку, лег на аккуратно застеленную кровать и закрыл глаза. Наверное, лучше порой ничего не знать. Жить, не отсчитывая время. До скольких считать ему, Маарду? И куда ему теперь деваться? Кому он нужен?
Кому-то все же нужен, раз трезвонит мобильник. Пришлось вставать, морщась от неприятного покалывания в стопах, с грохотом открывать тумбочку, выуживать вопящий телефон. Номер не определялся. На секунду захотелось сбросить звонок. Анонимов тут не ждут. Но потом любопытство взяло свое.
— Да, — не очень любезно рявкнул Маард в трубку.
— Гор? — неуверенно осведомился голос Хайда. — Извини, если помешал. Тебе тут через десятые руки письмо передали. Бумажное. Занести вечерком?
По тону чувствовалось, что факт бумажного письма впечатлил сурового серена.
— Занеси. От кого письмо-то? — поинтересовался Игорь.
— От некой Ингрид Ларсен.
— А потом индейцы разобрали рельсы и пустили поезд под откос! Ба-бах!
Тильда смахнула на ковер мчащийся по кругу маленький паровозик. Кэти тут же схватила резинового пони с роскошной гривой и разрисованным фломастерами боком, усадила на него любимую куклу и «помчалась спасать раненых».
— А Чисэ всех спасла, правда? Она супердевушка — всегда приходит вовремя! — радостно вопила малышка, сверкая глазами.
— Конечно! Раз есть супергерои, значит, и супергероини где-то есть.
Повернулась ручка входной двери. Тильда вздрогнула и с трудом подавила желание метнуться за угол, в коридор. Все в порядке, это наверняка Грета вернулась с работы.
