Mo говорил осторожно, тщательно произнося все гласные и согласные на манер, который представлялся ему шикарным. Джиллиан отвечала ему с выговором, отчасти напоминавший акцент кокни [99]. Когда он отвернулся к реке, она принялась оправлять манишку на груди.
— Чтоб мне сдохнуть! Малость устарело, пожалуй.
Mo медленно кивнул.
— Ну да. Это настоящая старина. Лично я предпочитаю старину современности, всегда и во всем. А вы?
Таким способом Mo поддерживал легкую светскую беседу.
Он смотрел на все еще стоявшую часовую башню здания Палаты Общин; ее в последний момент спасла группа борцов за сохранение культурного наследия. Они подлетели к башне на массивных военных дирижаблях, чтобы создать электронную сеть, что сделало Анафему еще более опасной для тех, кто ее применяет.
Выйдя из задумчивости, Mo протянул руку Джиллиан Бернс.
— Если вы достаточно насмотрелись, позвольте проводить вас к машине.
ХАЙФА
«Женщины Хайфы в черном» в:
«Шедерот Бен-Гурион» и «Хагефен»
Пятница, с 13.00 до 14.00
Агент: Далия Сакс
Приглашаем мужчин
ИЕРУСАЛИМ
«Женщины в черном»
Площадь Хагар (Парижская) и на станции «Кинг-Джордж»,
Газа, Рамбан, Керен Хейесод и Агрон
Пятница, с 13.00 до 14.00
Агент: Джуди Блан
Воззрения Никсона на мир
В самое неподходящее время особенно ярко проявились надежды Ричарда Никсона на мир. Продолжаются беспорядки на Ближнем Востоке, Вьетнам остается кровоточащей раной, а в кулуарах Белого Дома и Государственного департамента все больше говорят о близящейся эпохе переговоров. Упорное представление Никсона о том, что ему суждено возвестить о наступлении века мира во всем мире, скрашивает его нередко черные дни в Вашингтоне и позволяет ему призывать членов своей администрации избегать малозначительных политических и бюрократических склок. Однажды, обращаясь к аудитории, он заявил: «Вам нужно смотреть поверх мелочей. Существует более широкая картина».
«Лайф мэгэзин», 26 сентября 1970 г.
Дух Америки
11 сентября наша жизнь и вся наша нация изменились бесповоротно. Ныне мы оказались вовлечены в борьбу за цивилизацию как таковую. Мы не искали этого противостояния. Но мы выйдем из него победителями. И выйдем победителями путем, согласующимся с нашими ценностями. Более всего прочего Америка ценит свою свободу — свободу вероисповедания, свободу собраний и свободу осуществлять наши мечты. Эти свободы сделали Америку великой державой, несущей добро.
Джордж У. Буш, «100 лет „Попьюлар микэникс“», март 2002 г.
— На хрен маленького попа! — Президент Эвелл проверил свое местонахождение. — Мы выиграли почти милю. Недурно, правда?
Джерри оглядел поврежденные экраны.
— Если тут все правильно, то вы отодвинули границы США в глубь территории почти до Род-Айленда.
— Это только начало. — Президент Эвелл не выглядел молодо. Его лицо покрылось пятнами и приобрело особый сероватый оттенок, как будто покрылось тонким слоем кофе. Джерри подумал, что это, возможно, какая-то форма проказы. Число больных в Южном Нью-Йорке неимоверно возросло. В короткий период, когда у власти стоял один из полководцев, были предприняты попытки мобилизовать врачей, но лекарства оказались поддельными. — Вашингтон сделал такое не в один день.
Джерри вдруг пришло в голову, что Старик покрывает свою кожу известью. Лично он в данный момент не видел в этом смысла. В конце концов сейчас существуют семнадцать черных самопровозглашенных президентов Соединенных Штатов, не считая приблизительно сорока латинов, европейцев и азиатов, большинство из которых контролируют маленькие островные территории размером примерно с остров Уайт [100]. Он поднял голову, когда князь Лобковитц откинул край палатки и вошел в Портапент.
— Мы почти готовы снова захватить Нью-Джерси. — На глазах у Джерри кожа президента Эвелла медленно меняла цвет. С таким явлением Джерри не сталкивался с начала семидесятых. — Если двигаться такими темпами, то к Пасхе будем в Питсбурге. А в День Благодарения мы сядем за столы с индейкой в Балтиморе.
— Может быть, ваш оптимизм немного преувеличен?
— Отнюдь нет, если у вас есть Анафема. — Эвелл осветил чистый бланк.
— А у вас есть Анафема?
— Она в пути. — Эвелл взглянул на Джерри и подмигнул. — Если ваш разумный брат прибудет благополучно, а, монсиньор Джерри?
Князь Лобковитц поджал губы. Джерри видел, что его старинный друг теряет самообладание.
— Президент рассказывал мне, как Альфред Великий начинал с таких же неудач, когда у него подгорали лепешки и все такое [101], а закончил он созданием Британской империи.
— Можно вспомнить много историй о том, как люди поднимаются с самого дна, — согласился Лобковитц.
Джерри ухмыльнулся.
Негромкий взрыв, сравнительно недалеко.
Когда президент отыскал свою трость, все вышли наружу. В лагуну попал артиллерийский снаряд, взрыв покрыл новым слоем грязи сборные дома и прикрытые холстом развалины президентских укреплений.
— Черт! — Эвелл осторожно достал сигару. — Кто бы это мог быть, дьявол его раздери?
Джерри указал на пенящееся водное пространство. Вначале он подумал, что над поверхностью торчит шпиль храма, но эта штука приближалась к ним и делалась все выше. А потом, с шумом и ревом атомных аварийных устройств, субмарина начала подниматься, расшвыривая пластиковые бутылки, картонные пакеты из-под молока, обломки компьютеров и прочие отбросы, обычно беспечно покачивающиеся на поверхностях водоемов Америки.
Президент Эвелл заулыбался. Он увидел две Анафемы, установленные на крыше боевой рубки. Их не нужно было прятать. Они действуют не так.
— Вижу, Джерри, ваш брат справился!
Джерри не ответил. Он дожидался остановки субмарины. Когда крышка люка стала с шипением открываться, он вздохнул. Запах лаванды он узнал сразу.
Майор Най с трудом выбрался из люка и встал на палубе. Он крепко держался за поручень и махал белым платком.
— Прошу прощения за взрыв. Старушка весьма прихотлива. Мы считали, что мы просто останавливаем двигатели. Руководство упало за борт, когда я захотел посмотреть, как выдвигать перископ. Надеюсь, никто не пострадал?
Князь Лобковитц пересек пляж и остановился у кромки воды.
— Хотелось бы верить, что ее величество пребывает в добром здравии.
