– Благодарю, брат. Ты щедр по-царски.
Царь хеттов приехал в Египет обсудить ряд проблем империи. Формально он был независим от Египта, а иногда обеим странам случалось и воевать друг с другом.
Но войны тоже бывают разными. В те далекие времена иная кампания по сбору дани с собственной провинции показалась бы потомкам полномасштабной войной.
Да что там, те дальние времена. Уже гораздо позже русский князь Владимир Мономах в своих поучениях не отделяет военные кампании от походов по собственным землям за данью и, как бы мы сказали ныне, «с целью контроля вертикали власти».
Так что разные бывают войны. Разные.
Разная бывает и независимость. И порою суверенные страны связаны между собой чем-то так прочно, что трудно понять, это отдельные государства, или земли одной мировой империи.
И как бы эти земли иногда не враждовали друг с другом, перед лицом чуждой цивилизации и культуры они едины.
И едины были все земли Египта, Месопотамии, Ближнего Востока перед лицом эллинской угрозы. Угрозы восточным деспотиям не со стороны новых богов или почитающих их царьков. Нет, а со стороны новой модели устройства жизни.
Где «царства» были мелкие, царьки просты, а свободнорожденные подданные свободны. Нет, ну вы подумайте, подданные свободны! Да любой подданный лишь раб царя. Любой. Начиная от раба или каторжника на каменоломне, и заканчивая первым министром. Или этими девками, что танцуют сейчас перед повелителями. Кстати, отнюдь не рабынями. Впрочем, нет, все они рабы и рабыни.
Да, так вот в Элладе все наоборот. Там скоро дойдет до того, что царей, нет, ну вы подумайте, царей! Царей! Будет выбирать толпа на площади.
А примеры заразительны. Да, заразительны. Это ли не знать восточным царям, правящим своими империями, которые в давние времена как зараза распространялись на соседние земли. Распространялись в первую очередь именно как модель жизни, лишь потом присоединяя эти «зараженные» новыми порядками земли.
Земли, внутренне готовые сдаться, земли, населенные людьми, забывшими, что свобода дороже всего на свете.
И вот теперь все пошло в обратную сторону. Теперь уже свободные идут на восток, разгоняя толпы имперских рабов-солдат.
Поэтому этих «свободных» надо было поскорее удавить.
К сожалению, весь этот восточный мир был истощен и никчемен. Тут не кого-то давить, себя бы сохранить.
Что же делать? Что делать?!!
– Что будем делать с этими варварами, мой царственный брат?
– Может, без царственного брата, Рамзес? Мы одни.
– Вот с таких мелких отступлений от этикета и начинается разложение империй, дорогой Суппилулимас.
– У нас слишком много дел, чтобы терять время на этикет.
– Хорошо. Посмотрим, поможет ли нам отсутствие этикета найти решение.
– К делу, Рамзес, к делу. Итак, ты хочешь разгромить Элладу.
– Да. И не только ее. Я хочу, чтобы все земли, принявшие новых богов были повержены. Чтобы все эти мелкие разбойники на тронах, отказавшиеся от мудрого руководства со стороны жен, взятых из нашей жреческой касты, были опозорены и казнены. Я хочу, чтобы все ничтожные твари, возомнившие себя свободными, стали рабами.
Хеттский царь слушал эту патетическую тираду со скептической улыбкой.
– Я понимаю, что ты хочешь, Рамзес. Я не понимаю только, как ты это собираешься сделать. Скажу больше, если бы ты мог, совместно со мной и своими союзниками сделать это силой, то давно бы так и поступил.
Рамзес, споткнувшись на этой реплике, уже не смог продолжить свою патетическую тираду. С изрядной долей раздражения он сказал.
– Ты прав. Силой тут ничего не решить. Нужна хитрость. И об этом уже многие годы говорят нам наши жрецы. Нужно сделать так, чтобы эти варвары сами помогли нам уничтожить их. Но как это сделать? Как?!
Ты больше общаешься с этим северным сбродом, и лучше его знаешь. Поэтому сможешь предложить то решение, которое поможет нам избавиться от угрозы с севера.
– Рамзес, а почему ты думаешь, что это угроза и для меня?
Буря чувств отразилась на лице фараона. Но, эта буря разом стихла, и Рамзес спокойно и чуть насмешливо сказал.
– Потому, что ты такой же, как я. И никогда не станешь предводителем вольных царьков. А тем более вольных людей. Народец у нас не тот. Что у тебя, что у меня. Они рабы. Рабы в душе. И эллинская зараза не приведет к установлению эллинских порядков. Она может привести только к краху наших тронов с весьма печальными последствиями лично для нас. Не более того.
Согласен?
– Ты прав, – серьезно сказал Суппилулимас.
– Поэтому давай закончим шутливые пререкания…
– И ненужную патетику…
– Согласен. Итак, что делать?
– Подорвать основу их могущества. Они были богаты, продавая нам свою бронзу и свои корабли.
– Не покупать у них бронзу и медь?
– Совсем без этого нам не обойтись. Но можно поступить иначе. Закупить побольше бронзы и меди, сделать большой запас. Потом увеличить насколько возможно добычу на наших рудниках.
Таким образом, без их металла мы проживем.
А вот проживут ли они без нашего хлеба? Ибо большую часть зерна они покупают у нас. Их народец не прокормиться со своих скудных горных склонов.
– Это будет трудно для них. Но тогда они просто увеличат покупку хлеба у скифов. И вообще станут независимы от нашего зерна.
– Для этого понадобиться время. Потом, я слышал, совсем недавно у скифов произошли серьезные потрясения. Не так сразу уляжется скифская стихия.
– Ладно, допустим, у них случатся временные затруднения. Но не подохнут же они все с голода. Выкрутятся.
– Да, выкрутятся. Тут не обойтись без второго шага в борьбе с ними.
– Воспользовавшись их трудностями и временным ослаблением, решить дело силой?
– Не так просто, брат, не так просто. Разумеется, силой. Но как-нибудь оригинально…
Хеттский царь задумался.
– Ничего более умного, чем вызвать у них усобицу, не нахожу, – сказал Рамзес.
– Это-то ясно, брат. И мы об этом уже говорили. Опять, извини, мы приходим к очевидным выводам. Ну, какая война обходится без попыток вызвать усобицу в стане врага, – сказал Суппилулимас с легкой досадой.
А Рамзес подумал, как трудно разговаривать с равным. Эх, был бы этот хетт вассалом. Кстати, много раз дело доходило до этого. Но нет, остался независимым.
Хотя, если подумать, все равно он, Рамзес, старший в отношении всех этих северных союзников империи. Ибо они могут воевать за пограничные земли, за большую независимость. Но никому из них и в голову не придет претендовать на его трон. А вот его предкам и ему это очень даже часто приходит в голову.
– А что же тебе не ясно, брат?
Рамзес, отвлекшись на эти мысли, говорил немного надменно.
