Пока мы целовались в кустах, на кладбище развернулась настоящая битва. Выбравшиеся из склепа на поверхность лисы яростно атаковали искусанного до крови Минотавра. Положение последнего ухудшалось тем, что он вынужден был отбиваться не сходя с места, защищая лежащую у его ног книгу и не смея прикоснуться к ней. Петров и кривоногий сатир переплелись в один огромный, измазанный грязью клубок и катались по земле, щедро награждая друг дружку оплеухами и тумаками, а пришедший в себя Петручо бегал вокруг них кругами и, что-то довольно бормоча себе под нос, награждал то одного, то другого точными пинками. Как я заметил, Петрову доставалось от него не меньше, чем остроухому и розовощекому сатиру. Мимоходом я от души врезал в ухо поднимающемуся с земли Кирсанову.
— Это не тебе лично, — пояснил я, — а тому «парню», который «в твоём лице» пытался меня придушить…
Я подоспел как раз вовремя: одной из лисиц всё же удалось выдернуть книгу из-под ног ревущего от бессильной ярости Минотавра, и, зажав её в зубах, она уже намеревалась улизнуть в ближайшие кусты, когда я со всего размаху опустил кулак на её голову. Она рухнула как подкошенная, не успев издать ни звука. Я поднял книгу с земли и отряхнул от грязи.
С обложки на меня смотрела жуткая оскаленная морда. Я поморщился и на всякий случай предупредил направившегося ко мне Минотавра:
— Лучше стой, где стоял, иначе приложу её прямо к твоей физиономии! Не знаю, что из этого выйдет, но подозреваю, что приятного мало…
И всё же чудовище надвигалось на меня, низко наклонив голову и выставив вперёд огромные, серпообразные рога.
— Ну, держись! — разозлился я, замахиваясь книгой…
— Остановитесь!..
От этого голоса вздрогнула даже земля. Все участники битвы замерли и посмотрели в ту сторону, откуда доносился этот громоподобный бас…
При виде существа, стоящего у входа в подземелье, даже у меня побежали по спине мурашки — а ведь я уже успел повидать немало разных страшилищ. Телом он походил на мужчину, только раз в пять крупнее. Огромная безобразная голова отдаленно напоминала морду чудовища из фильма «Хищник», а кисти рук и ступни ног походили на гигантские птичьи лапы с острыми крючковатыми когтями. В до вершение всего у чудовища не было кожи. Бугры мышц и канаты сухожилий покрывала какая-то отвратительная слизь, к которой уже успели прилипнуть принесенные ветром листья и трава. Обнаженный и жуткий, он стоял на краю могилы и мрачно смотрел на книгу в моих руках, а из-за его спины появлялись все новые и новые твари, поднимающиеся из темноты преисподней. Неописуемые в своём отвратительном уродстве, они окружили всех, находящихся на поляне, и замерли, ожидая знака своего повелителя. Демон протянул ко мне руку и потребовал:
— Книгу! Отдай.
— Перебьёшься! — заявил я, отступая на шаг. Жилы на его шее вздулись и опали. Несколько секунд он сверлил меня горящим от ярости взглядом, потом с долей презрения в голосе поинтересовался:
— Ты хочешь стать повелителем демонов, Страж?
— Я хочу уничтожить её.
— Это невозможно, — покачал он головой. — Это книга «высшего круга», и процесс её уничтожения невероятно долог и сложен. Отдай её нам. Мы унесем её туда, где её не сможет найти ни один смертный.
— Из-за этой книги погибли два невинных человека…
— Ошибаешься, Страж, — не «невинных». Тот, кто заглянул в неё хоть раз, перестает быть человеком. Сила, исходящая от неё, велика настолько, что влияет даже на тех, кто не знает языка гиперборейцев. Если б их не уничтожили мои слуги, то рано или поздно тебе самому пришлось бы сделать это. Жажда крови и власти уже вползла в их сердца. День-другой, и они вышли бы под свет луны, чтобы утолить свои просыпающиеся инстинкты. Их уже ничто не могло спасти, а они могли положить начало новым родам оборотней. И жажда крови в них была сильна ещё и тем, что они были бы первыми в этой цепочке… Как и эти, — он кивнул на припавших в ужасе к земле лис.
— Это не первые, — возразил я. — Это — правнуки Стахова.
— Это его родные дочери, — ответил демон. — Разве ты не знал?
Я удивленно оглянулся. Ирина стояла рядом со мной и в ответ на мой немой вопрос подтвердила:
— Это правда. Они не правнучки, а дочери его. Кровь человеческих жертв продлевала их годы.
— А ты? — с замирающим сердцем спросил я.
— Моя бабушка родилась через три месяца после смерти Стахова. Её мать знала, какое проклятье несут в себе дочери купца от первого брака и потому отдала их на воспитание родственникам. Жажда крови у моих предков была не так сильна, чтобы побеждать рассудок, поэтому они жили и воспитывались среди людей… А с исчезновением книги она исчезнет без следа… Отдай ему эту книгу…
— Что будет с нами? — спросил я демона.
— Ты и два твоих друга получите возможность спасти свои шкуры, — пророкотал он. — Остальные пойдут с нами. Они несут на себе отпечаток, которому не место на земле. Мы не можем оставить их среди людей. Что тебе за дело до них?.. Отдай книгу и уходи.
— А не пошел бы ты сам…
И я достаточно подробно описал ему маршрут, которым рекомендовал отсюда удалиться. К моему удивлению, он стал ещё краснее. От ярости затряслась каждая жилка на его теле. С громким шипением выпустив меж клыков воздух, он сжал свои огромные кулаки и, шагнув вперёд, рявкнул:
— Ничтожный червяк! Ты не думаешь о том, что я могу и не говорить с тобой, а просто отобрать книгу, превратив тебя в мокрое место!..
— Попробуй, — согласился я. — Только перед этим кто-то успеет заработать этой книгой по морде!
Демон презрительно фыркнул и махнул рукой. Чудовища медленно двинулись вперёд, сужая круг. Девушка испуганно прижалась к моему плечу… И тут мне в голову при шла спасительная идея.
— Я сейчас её раскрою, — ласковым голосом пообещал я, — и начну читать вслух. С выражением.
Демон сделал знак, и чудовища замерли на месте.
— Ты не знаешь гиперборейского, — с некоторым сомнением в голосе сказал демон.
— Да что ты говоришь? — удивился я. — Чтоб Страж и не знал типе… ги… Тьфу! Короче, знаю! А если где чего и напутаю, так от этого только вам хуже будет. Ты первый будешь умолять меня прекратить этот садизм. А я буду читать и читать, читать и читать… С ошибками, — злорадно пообещал я.
Демон прикрыл глаза, видимо, представляя все это, заметно вздрогнул и спросил уже примирительно:
— Чего же хочешь ты?
— Я, девушка, Петров, бизнесмен и… вот тот, долговязый… Вы отпускаете всех нас. Этих, — я кивнул на лисиц, — можете забирать. Мне в городе не нужны пожиратели человечины. Всех остальных ты поклянешься отпустить.
— Я не могу отпустить всех… Мне нужен кто-то, кто понесёт книгу. Сами мы не можем прикасаться к ней даже там… у себя. А лисицы… Если б я и доверил им книгу, то все равно они не смогут переступить тот последний порог, через который можем пройти лишь мы и тот, кто незнаком с чародейством. Обычный, не несущий в себе зла человек ещё может переступить этот порог. Так уже бывало…
