Вспомнив крепкого благочестивого брата, обезвредившего убийцу, Зенобия понимающе кивнула.
— Нам известно, что ты ведешь чистую жизнь, не обременяя сущность плотскими утехами, — одобрительно сказал Навассар.
Зенобия стиснула зубы, чтобы не выругаться. Пару раз с ней заигрывали отчаянные честолюбцы, готовые на все ради карьеры. Но когда дело доходило до постели, то отчаяние исчезало вместе с честолюбцами. Она пыталась затащить в постель кавалеров из охраны, не пожалев лучших вин. Но кавалеры крепко знали свою службу, и с ними ничего не вышло. Потом Зенобия разглядывала себя в зеркале и оттирала плевки, которыми наградила свое отражение.
Между тем брат Навассар перешел к делам насущным.
— Пока наши друзья делят славу, мы без шума выжигаем гниль и заразу. И лазутчика поймали мы. Не хочешь ли посмотреть на него?
Зенобия не поняла, зачем брат Навассар желает показать ей тайное узилище братьев. После чтения хроник любая интрига как на ладони: все ходы и хитросплетения с унылым постоянством повторялись от герцога к герцогу, от стоднева к стодневу. Но о благочестивых братьях в хрониках говорилось сухо.
В полумраке слышны звуки ударов, крики, визгливый смех. Зенобия, Навассар и стражник прошли из конца в конец замкового узилища. Стражник отпер дверь и с поклоном впустил Зенобию и Навассара внутрь, а после того как они вошли, лязгнул засовом. В пустой камере оказалась еще одна дверь, неприметная, в темном углу. Навассар тихо постучал, скрипнули петли, и они оказались в другом коридоре. Потом поднялись по винтовой лестнице. Сквозь щели бойниц пробивался дневной свет, значит, они где-то между подземельем и кухней. Еще одна дверь — и они оказались в тайной тюрьме.
Узников охраняли не стражники, а благочестивые братья. Вместо шпаг или палашей — суковатые палки. Дверь одной из камер была приоткрыта. Ноги пожилого мужчины привязаны к скамье, а руки — за спиной. Перед ним — бочка с водой.
— Вот он, злодей, — сказал брат Навассар. — Молчит. Знает, мы люди добрые. Придется отдать его кавалерам. Они тоже добрые люди, но очень не любят таких, как он.
Злодей поднял голову. Зенобия увидела шрам над бровью, похожий на след от сабельного удара.
— Я его знаю, — сказала Зенобия.
— Ну еще бы, — прохрипел Роппо. — А я-то думаю, кем это завоняло…
Сильный удар по затылку заставил его прикусить язык. Благочестивый брат, стоявший за его спиной, наставительно сказал:
— Добрые люди не желают слушать грубости.
— Пусть говорит, — сказал брат Навассар. — Даме Заступнице будет полезно услышать его хулу.
— Дама!.. — сказал, как сплюнул, старьевщик. — Надо было придушить, не мутила бы воду. И мой господин давно бы навел здесь порядок.
Зенобия смотрела на него с удивлением. И этот человечек повлиял на ее судьбу? Кто знает, может, он был орудием Врага, сам того не ведая?
— Жаль, что не ты подохла, а служанка, — прошипел Роппо. — Вот потеха — околеть от яда своей тетки. Но ничего, ничего! В первый раз ты помешала моему господину принести мир и процветание на эти земли. Сейчас ты не успеешь никого предупредить.
Навассар озабоченно переглянулся с благочестивым братом. Тот накинул на голову Роппо мешок.
— Он что-то знает, — негромко сказал благочестивый брат. — Но водяное испытание не сломило упрямца.
— Попробуй огненное, — посоветовал Навассар.
Из-под мешковины раздались квохчущие звуки. Сдернули мешок. Роппо смеялся. Принесли жаровню. Он молчал, когда охаживали горящим веником по бокам, и лишь кряхтел от прикосновений раскаленной кочерги к спине. Испытывая непонятное возбуждение, Зенобия смотрела, как благочестивый брат, засучив рукава, чтобы не испачкать одеяние, почти ласковыми движениями касался кочергой тела Роппо. Старьевщик выдержал и это, но сломался, когда поднесли кочергу к глазам и сказали, что ему нельзя своими погаными очами смотреть на добрых людей. Он назвал несколько имен, замешанных в заговоре, в том числе и барона Деперо.
Брат Навассар значительно посмотрел на Зенобию.
— Мой друг Фалин будет очень рад, когда узнает об этом признании.
Зенобия кивнула. Но смутные воспоминания беспокоили ее. После каждой встречи со старьевщиком начинались неприятности. И поэтому она не удивилась, услышав еле слышный звук горна и далекие крики.
— Что это? — поднял брови Навассар.
— Это смерть ваша, — хрипло прошамкал Роппо. — Герцог низвергнут, а новый правитель покорится…
На него снова накинули мешок. Благочестивые братья собрались вокруг Навассара, выслушивая его распоряжения. Один из братьев скинул белое одеяние и влез в серую ливрею прислуги. Деревянная панель, на которой висели плети, клещи, пилы и другие пыточные инструменты, отошла в сторону, и брат исчез в темном проеме.
— Подождем вестей, — сказал брат Навассар.
Переодетый прислугой брат скоро вернулся. Роппо не врал. Дворец захвачен бароном Деперо и гвардейцами, с которыми он коротал опалу. Кавалеры во главе с Фалином еще держатся, но мятежники захватили ворота, и подмоги ждать неоткуда, потому что маршал увел войска на маневры.
— Где герцог, где наследник? — спросил Навассар.
— Наследник заперся в своих покоях. По слухам, герцог убит.
Старьевщик рассмеялся. Навассар обрушил на его голову тяжелую суковатую палку. Мешковина потемнела от крови, Роппо завалился на бок, и лишь веревки удержали его.
— Избавьтесь от тела!
Братья потянули за кольцо в полу. Под плитой оказалась дыра. Обрезав веревки, столкнули тело. Слабый всплеск. Плиту задвинули обратно.
Тайными ходами замка давно не пользовались. От пыли першило в горле, под ногами хрустели мелкие кости. Слабые лучики света выдавали смотровые щели. Брат Навассар велел покинуть убежище, но сперва прикончить всех узников. Братья разошлись по камерам. Зенобия так и не узнала, что в одной из них сидит мелкий воришка, у которого нашли предмет Врага, и сейчас рассказывает соседу по камере, как в молодости сбежал от своей некрасивой невесты и никогда об этом не жалел. Впрочем, случись ей увидеть Цимбелина, вряд ли в жалком плешивом оборванце узнала бы своего жениха.
Один из ходов вывел в помещение с низким потолком. Здесь они наткнулись на Фалина и его кавалеров. Наставник хотел выкрасть наследника, уйти к новому замку, провозгласить Гугона правителем, а когда маршал присоединится к ним, покарать изменников. Узнав от Навассара, кто стоит за мятежниками, Фалин грязно выругался.
— Если Пандухт двинул войска, все кончено.
— Позволь не согласиться, — сказал Навассар. — Будь положение безнадежным, дух-покровитель нас бы предупредил.
