Странное веселье переполнило Зенобию. Это власть, подумала она. Никто не посмеет вслух усомниться в любом ее слове.
— Благодарение силам земным, ты вразумишь строптивых, — голос брата Навассара рассеял соблазн, в котором все склонились перед троном, а на нем… Но она запомнила эту картину.
Те, кто рассчитывал услышать великие слова, был разочарован. Подойдя к трону, Зенобия, вопреки ожиданиям многих, не воссела на него и даже не обратилась с вестью о новом откровении. Она поклонилась наследнику, а потом шепотом сказала Фалину и Гаэтано:
— Объявите сбор большого совета. И если вы сейчас не обнимитесь в знак примирения, то я сама назову имя регента.
Наставник и маршал уставились на нее, а потом встретились глазами с братом Навассаром, стоявшим за спиной Зенобии. Маршал, вздохнув, улыбнулся и раскрыл объятия. Улыбка Фалина была менее искренней.
— Мир и покой, — провозгласил Навассар. — Все могут отправляться по своим делам, о дальнейшем вас известят своевременно.
— Где герцогиня? — раздался выкрик из одного угла.
— Дайте выслушать барона Деперо! — крикнули из другого.
Гаэтано отвесил легкий поклон Фалину.
— На днях большой совет объявит о делах наследования, — громко заявил наставник. — Стража, обеспечить порядок!
Кавалеры рассекли толпу на несколько частей и стали постепенно выводить людей из зала. Расходились нехотя, но возмущались негромко.
Когда зал опустел, наставник внимательно посмотрел на Зенобию.
— Мы здесь одни… — пробормотал он.
— Денно и нощно обращайтесь к силам, чтобы с ней ничего не случилось, — строго сказал брат Навассар. — Иначе вам придется плохо.
— Вам или нам? — спросил Гаэтано, подмигнув при этом Зенобии.
— Братья не допустят смуты. Они покарают всех, причастных к злодеянию. Мы не ищем власти, но и не отдадим ее в недостойные руки.
— Кто говорит о злодеянии?! — вскричал наставник. — Поскольку мы остались одни, то сами все решим полюбовно.
— Ну так решайте, — сказала Зенобия. — Кому, как не нам, настоять перед малым советом на любом решении, к которому сейчас придем.
— Герцогиня… — тень сомнения легла на гладкое чело маршала. — У нее могут найтись сторонники.
— А разве баронесса Деперо не удалилась оплакивать мужа, павшего от руки ее брата? — удивилась Зенобия. — Если, конечно, высокородный Гугон не будет тосковать по мачехе.
По неприятной улыбке наследника стало ясно, что не будет.
— Сам Деперо может потребовать суда равных. Ему выгодно тянуть время, — сказал наставник, испытующе посмотрев на Зенобию.
— А разве изменник и убийца не повесился в своей камере, не выдержав мук раскаяния? — Зенобия всплеснула руками от недогадливости, казалось бы, самых опытных дворцовых интриганов.
Маршал и наставник переглянулись. Зенобия ни словом, ни взглядом не выдала, что догадывается об их намерении при неудаче свалить все на нее. Детские шалости по сравнению с тем, что вытворяли вельможи прежних дней. Чтение хроник, благодарение Кугелю, вооружило знаниями, стоящими полка, а то и небольшой армии.
Наследник смотрел на Зенобию глазами новорожденного вьюка.
— Моя Ильзе заждалась, — сказал он. — Я настаиваю на сватовстве.
— Регентский совет сразу же начнет переговоры, — ответила Зенобия.
— Какой совет? — одновременно спросили наставник и маршал.
— Дабы пресечь распри между достойнейшими мужами, составим из них регентский совет, как это случилось во времена герцога Тилле.
— Совет из двух человек? — нахмурился Фалин.
— Из трех! — Зенобия указала на брата Навассара.
— Два, три… несущественно, — мягко сказал Гаэтано. — Важно, кто его возглавит, то есть станет регентом. Члены же совета вправе его низвергнуть, как случилось, кстати, именно во времена Тилле.
Маршал сведущ в хрониках, отметила про себя Зенобия.
— Каждый из вас, досточтимые, — сказала она, — будет продвигать людей преданных. У каждого большая родня, которая ждет милостей и преференций. Начнется соперничество, и ко дню возведения на трон страна разорится. Я — бедная дочь хранителя маяка — не имею никого, кто мог бы попрекнуть невниманием к родне.
Гаэтано громко рассмеялся.
— Ты хочешь войти в регентский совет? — прищурился наставник.
— Друг мой, — весело сказал маршал. — Она только что объявила себя регентшей, а совет — нам в утешение.
— Она не может…
— Может, и я хотел бы посмотреть на того, кто ей помешает.
— Не я, — сказал брат Навассар.
После долгого молчания наставник Фалин наконец выдавил:
— И не я!
Народ принял весть о том, что от имени наследника Гугона будет править Зенобия, с должным ликованием. Рассказы о налоговых послаблениях от городка к городку и от села к селу становились все приятнее для слуха мелких торговцев и знатных землевладельцев. По совету Гаэтано, в одном из первых рескриптов Зенобия отменила на два стоднева акцизы на вино и пиво. После этого лавочники и владельцы виноградников перегрызли бы горло любому, кто высказался бы неуважительно о ней. Женщины умилялись тому, что бедная сирота вознеслась на самый верх. Благочестивые братья в назидательных беседах рассказывали, как кротость и смирение вознаграждаются силами земными.
Самой Зенобии в эти дни кротости не хватало. Минуты торжества были краткими, все остальное утомляло, раздражало, а порой приводило в ярость. С утра до вечера общалась с людьми, просящими для себя или родственников. Всем надо улыбаться, благосклонно говорить приятные слова и обнадеживать, ничего наверняка не обещая.
Регентский совет собирался каждый день. Опасались, что Пандухт перейдет Рису, что северные бароны начнут сводить счеты друг с другом, боялись недовольства в гвардии — измена могла глубоко проникнуть в ее ряды. Зенобия сгоряча предложила напасть на Пандухта, но маршал растолковал, сколько на это потребуется времени, средств, фуража, а главное, желания войск сражаться. Посоветовала вызвать северных баронов и перевешать всех на Черном дворе. Фалин с явным сожалением сказал, что бароны прибудут со свитой, этакими маленькими армиями, и тогда начнется война в городе.
Вскоре Зенобия вспомнила некоторые наставления из хроник и поняла, что можно властвовать, но не обязательно править. Реже стала посещать регентский совет, подписывала не глядя рескрипты и даже во время больших приемов старалась быстрее покинуть тронный зал и вернуться к себе и небесному оку. Люди наскучили ей. Власть тоже.
Время шло, скоро наследник должен был сесть на трон. Маршал и наставник опять вызверились друг на друга, и только благодаря увещеваниям брата Навассара дело не доходило до стычки.
