Но к некоторым Держителям трудно было применить какое-то одно определение. Обитатели растревоженных станций, которые обзавелись дополнительными переходами и новой территорией, воспринимали перемены особенно остро. Один из таких, с узла «Новокузнецкая» – «Третьяковская», решил изучить источник странных эмоций, благо в этот день в метро не было Обходчика.
Пересадочный узел, подпитывающий Держителя, был тесно связан с Кольцевой. Духу не составило труда переместиться на отрезок «Октябрьская» – «Павелецкая» – «Таганская», чтобы подловить беспечную парочку.
В свою очередь, перемещение потревожило местных Держителей. И они тоже захотели познакомиться с Варей и Беседником.
Ждать пришлось недолго: удобные диваны на платформе «Павелецкой-кольцевой» были созданы для короткой передышки между поцелуями и осмотром подземных достопримечательностей.
Там всё и произошло.
Варя как раз приступила к гаданию по руке (но она не была уверена, что правая про будущее), когда её возлюбленный, прежде кротко сносивший неумелые хиромантические процедуры, вдруг напрягся и встал с лавочки.
Оглядевшись, Варя не увидела никакой угрозы. На платформе вообще никого не было!
– Ты чего? – тихо спросила она.
Никки обернулся к ней и нервно растянул рот, как будто забыл, как надо улыбаться.
– Что-то случилось? Я что-то не то сказала? – она поднялась следом за ним, пытаясь вспомнить, что наговорила за последние полчаса.
Сначала про сны, потому про последнюю книжку, которую читала… Или всё дело в глупой затее с гаданием? Толком не разбирается, а всё туда же!
Оглядывая пустую гулкую платформу, Беседник беззвучно шевелил губами, словно молился. Варю это испугало больше всего. Тонкие черты прекрасного лица огрубели, как будто плоть превратилась в мрамор. И когда Варя взяла его за руку, она вначале не поняла, что не так. Никки явно был испуган, но его ладони оставались сухими и прохладными, как камень.
– Что там? – вновь спросила она, придвигаясь ближе.
Каким бы странным он ни был, Варя не чувствовала в нём угрозы. Просто что-то пошло не так. Но что? Может быть, к нему вернулась память? И он выздоравливает?
– Я не был болен, – вдруг сказал Никки.
Варя вздрогнула, когда увидела его глаза – тёмные озёрца, заполненные золотым светом.
– Не хочу потерять тебя, – признался он, улыбаясь, и сквозь его бледные губы блеснул такой же искрящийся свет. – Не понимаю, почему. Не хочу.
– Они… Они хотят, чтобы мы расстались? – спросила она наугад, не понимая, кто такие «они».
Выражение, которое появилось на его изменившемся лице, было знакомо. Никки опять не знал, о чём она говорит, и расстраивался от невозможности дать тот ответ, в котором она нуждалась.
– Нам нельзя быть вместе? – уточнила она, надеясь, что хотя бы это он поймёт.
Как же с ним иногда трудно!
– Обходчик разрешил нам встречаться, – напомнил Беседник и вдруг сделал то, о чём она давно мечтала, но устала надеяться – прижал её к себе и крепко обнял.
Раньше только Варя проявляла инициативу. Приходилось прощать Никки его нерешительность – он был слишком хорошо воспитан, вот в чём секрет. Но теперь он обнимал её так, как будто они год были в разлуке.
– Чего ты боишься? – прошептала она, прижимаясь щекой к его холодному жёсткому плечу.
– Ты хочешь, чтобы я остался с тобой? – вдруг спросил он.
– Да, – ответила Варя, задирая голову. – Мне с тобой хорошо.
Через пару минут он задал следующий вопрос:
– А если я никогда не смогу подняться наверх?
Она вздохнула.
– Ну, не сможешь – так не сможешь. Я буду спускаться к тебе.
Он снова помолчал, как будто разговаривал с кем-то, кого Варя не видела, и кто надиктовывал вопросы.
– И сколько ты будешь так… спускаться? – спросил Беседник с некоторой запинкой.
– Сколько надо – столько и буду, – объяснила Варя, с трудом сдерживая обиду. – Я же говорю: мне хорошо с тобой! Жаль, что ты не можешь выйти, но… У каждого есть свои недостатки! – попыталась пошутить она.
Он остался мрачным.
– Пройдёт немного времени, и ты изменишься. И перестанешь приходить сюда для меня, – сказал он, тщательно выговаривая каждое слово.
– Эй! Это ты говоришь или кто? – она потрясла его за плечо.
Огоньки в его глазах замигали, а потом вспыхнули с прежней силой.
– Хватит! – закричала Варя. – Что за дурацкие шутки?! Кто здесь? Ну, покажись! – она вырвалась из объятий Беседника и обернулась вокруг себя. – Давай! Хочешь спросить – сам спрашивай! Я не собираюсь никому ничего объяснять про свои чувства! Люблю его и всё!
Воздух, освещаемый лампами, загустел, свет сплёлся с тенями, и к Варе вышли два человекоподобных существа.
Их даже существами можно было назвать с большой натяжкой. Такую маску надевает бесплотный дух, когда хочет, чтобы его увидели, – маску-коллаж из чужих мыслей и образов.
Первый был грузным, словно черепаха или жук, вставший на задние лапы. Шёл не торопясь, вперевалочку. Сзади него волочились два отростка, похожие на крылья, а на груди у «жука», словно средний сегмент панциря, красовалась многоцветная восьмиугольная мозаика.
Второй напоминал игрушечного солдатика с ногами-колоннами, только ростом он был под три метра. Варя сразу признала его – по характерным узорам на нагруднике: две толстые кружевные салфетки, а под ними плетёный белый пояс – как решётки на пилонах «Павелецкой-кольцевой».
Лица существ были похожи: на месте глаз – две дыры, заполненные золотым огнём, и пламенная щель под ними.
– Ух ты, – Варя сделала шаг назад, но не от страха, а скорее от удивления. – А я знаю, кто вы. Ну, ты – точно! – она указала на второго, с узорчатыми доспехами, а потом ткнула пальцем в ближайший пилон. – Ты отсюда, да?
Кружевной рыцарь расправил плечи и вырос, поднялся до потолка, навис над влюблёнными.
Варя оглянулась на Беседника.
– Что-то не так? Я что-то не то сказала?
Он промолчал. На странных созданий он смотрел с не меньшим интересом, чем Варя.
Они были созданы специально для общения – точно так же, как Беседник являлся своим жертвам в облике «идеального друга». Но у Держителей было меньше опыта. При воплощении они использовали впечатления о своих станциях. И корректировали, изучая реакцию Гончара.
Если бы Беседник был человеком, он бы заревновал, ведь они пользовались его возлюбленной – и крали его собственный метод.
Когда черепахожук приблизился к Варе, она заметила, что его крылья отличаются друг от друга: одно сплошь грязно-белое, а второе – с вкраплением коричневых перьев.
