«Сойсшерст… — повторила она мысленно, стараясь не потерять из вида знатную путешественницу, таскающую на теле настоящий „волшебный талисман“. — Открывающий дверь, говоришь? Ключ?»
И в этот момент система безопасности коммуникационного центра сыграла тревогу. Впрочем, если бы не Камень, Дарья об этом вряд ли бы узнала. В лучшем случае, заметила бы кое-какую суету, но и только. Но не то сейчас. Камень открыл ей доступ прямо в систему, и Дарья не просто услышала «аларм», она его увидела во всех грязных подробностях.
«Молодцом!»
В последний раз система наблюдения зафиксировала Грету семь «с копейками» минут назад. Женщина вошла на торговую улицу, дважды удачно вынырнула из накатывающих волн проекции, и исчезла. Система слежения отметила сбой в модели ожидания спустя двадцать две секунды, но к этому времени Грета уже покинула «садок рыболова». И чтобы попытаться найти ее в ближайших окрестностях, просматриваемых, как тут же выяснилось, всего лишь на жалких сорок три процента, потребовалось еще пять минут, поскольку система надеялась компенсировать возникающие пространственно-временные лакуны за счет перекрытия ближайших к ним территорий. Но здесь, как и в шахматах, с каждым новым ходом множилось количество вероятностей. Соответственно возрастало давление на мощности, которые ведь не одними поисками беглянки были заняты, и, в конце концов, «награда нашла героя» — сработал баг в программном обеспечении, и все сразу посыпалось.
«Набат!» — заорала система, и Дарья ее услышала, как если бы в колокол громкого боя били прямо у нее в голове. Не слишком приятно, но зато более чем эффективно.
«Сорвалась! — отметила Дарья с удовлетворением, имея в виду Грету, которая как раз в таких острых ситуациях и раскрывалась по полной. — Ищи теперь ветра в поле!»
И то сказать, ищут-то женщину, а ее и след простыл, потому что, если отрыв произошел пять минут назад, то уж, верно, сейчас где-нибудь на выходе из коммуникационного центра перемещается никому не знакомый и никем не разыскиваемый высокий хорошего сложения мужик.
Между тем, «знатная путешественница», имени которой Камень так и не назвал, поднялась на двести семьдесят седьмую платформу и загрузилась в болид континентального экспресса.
«Вот же черт!»
Но делать нечего, не полезешь же в «арендованный частным лицом» болид!
Храм Айна-Ши-На на горе Камхор, — Камень ее понял и ответил раньше, чем стартовал болид. — Сто тридцать девятая платформа. Отправление через девятнадцать минут.
Странно, но на этот раз Камень, словно бы, произнес эти слова ейв ухо. Во всяком случае, ощущение было именно таким: не образ, смысл или чистое знание, вложенные в мозг в готовом виде, а мысль, «озвученная» в речи. Как если бы, шепнули в ушной телефон или еще что в этом же роде.
Болид плавно отошел от платформы и, резко набрав скорость, исчез из вида.
Сойсшерст, — напомнил Камень, улетая в неведомую даль. — Подумай об этом, дитя!
«Сойсшерст… что ж!» — Дарья решила, что раз уж ничего с этим пока не сделаешь, слежку можно игнорировать. А вот советы Камней игнорировать не стоило.
Она по-прежнему не знала, что они такое и чего добиваются, если, разумеется, у этих странных вещей могли быть собственные цели и мотивы. Были ли они не только всемогущи, но и разумны? Сложно сказать. У нее на родине еще лет двадцать назад многие считали негров и самоедов животными, лишенными души и человеческого интеллекта. А теперь вон Глебов утверждает, что слоны и дельфины разумны в той же мере, что и люди. Так отчего бы и не машина? Камни, — с этим своим «А вот и мы!» — напоминали Дарье бога из машины. Неведомые, непонятные…
«Могущественны, таинственны и неисповедимы… — согласилась она с внезапно возникшим образом. — Боги и есть!»
Но отчего тогда эти боги взялись помогать именно Дарье? Пятьдесят лет жила сама по себе, и никому, вроде бы, была без надобности, и на тебе! Но, возможно, все дело в том словечке, о котором напомнил Дарье Камень. «Сойсшерст» на языке чибир означает «открывающий двери», «отпирающий замки», «ключ» и «отмычка» и еще много чего в том же роде. Однако — и это показалось Дарье весьма существенным — чибир, что в дословном переводе означает «человеческая речь», являлся родным языком нагорья Аббейза на планете, оставшейся в истории галактики под именем Дайшер. Где находился этот Дайшер, никто теперь точно не знал, но одно очевидно: именно с нагорья Аббейза началось строительство галактической империи вейгаров. История давняя и смутная. Вейгары правили галактикой — если правили, разумеется, — семьдесят тысяч лет назад. Вернее, где-то тогда — семьдесят тысяч лет назад — править перестали. И вот, что любопытно, говорили они на чибир и на нем же писали. И…
«Опаньки!»
Мысль пришла ровно в тот момент, когда Дарья заняла место в болиде, следующем к храмовому комплексу на горе Камхор. На чибир в его позднем варианте, который Дарья знала еще с тех пор, как Камни помогли ей справиться с «детским кризисом», словом «Сойсшерст» обозначалась еще и довольно редкая и крайне авантажная в покойной ныне империи профессия — «Звездный шкипер».
27 февраля 1930 года (Шестой день второй декады месяца деревьев 2908), Зайтш, империя Ахан, планета Зайтш
Этот трюк они освоили еще лет тридцать назад. Собственно, как только произошло осознание случившейся с ними метаморфозы, так сразу же и задумались над простым, но крайне актуальным вопросом: как обеспечить плавность Перехода, его преемственность и естественность, и, самое важное, — безопасность Матрицы? Матрицей — идея принадлежала Марку, — решили называть свою основу: тот сплав плоти и духа, из которого Великий Гончар научил их «вынимать» самих себя, создавая в вещном мире каждого в отдельности и всех вместе.
Великий Гончар — крупный Камень, похожий на глыбу серовато-желтого ракушечника, сделал главное. Он позволил воплотиться в материальную реальность психическому феномену «тройственного сознания». Все остальное лежало вне его компетенции, или попросту его не интересовало. Во всяком случае, так объяснил это равнодушие оператор Камня Скредж.
— Учиться взаимодействовать в новых условиях вам придется самим, — сказал он, провожая Марка «на выход». — И примите к сведению, мой светлый господин, что ни одежда, ни аксессуары к телу не прилагаются…
Ну, нет, так нет. Они и раньше не раз оказывались в непростых ситуациях. Выживали, тем не менее. Нашли выход и на этот раз. Поэтому, когда Карл «очнулся от сонных грез» в бетонном стакане аварийного амортизатора системы Главного Компенсатора Тантры Аз Вейдра, он имел на руках простенький набор одежды для худощавого, но крепкого мужчины под метр девяносто, деньги наличными — немного, но вполне достаточно на первый случай, — два обезличенных платежных инструмента, заменявших в империи кредитные карты, метательный нож, замаскированный под дамскую брошь, и кучу вещей Греты, от которых следовало избавиться. О том, что времени на раскачку нет, Карл узнал из «послания», оставленного самой Гретой. Послание содержало кусок личных воспоминаний госпожи Ворм за последние полчаса и короткую, но внятную инструкцию, как бы отпечатанную на старой пишущей машинке с ручным переводом каретки. Голубоватая бумага стандартного формата, черная краска, чуть стертая печать. От «письма» пахло духами Греты и типографской краской. Весьма удачное сочетание маркеров. Яркий образ, предельно лаконичный, но недвусмысленный текст.
