Прислушалась.
— Грета, спокойнее. Я увезу ее в безопасное место. Там ее гарантировано не найдут.
— Дим, я тебя умоляю — сбереги ее. Я обещала другу, что позабочусь…
— Я же сказал: все будет в порядке. Собирай дочь, уматывайте отсюда, ну!
Тильда вздрогнула от резкого окрика и бегом бросилась по коридору. Крыльцо, пять ступенек. Тропинка между розовыми кустами. Там, за поворотом место, куда выходит окошко комнаты, в которой она гостила. Где ждал ее Маард. Неудержимо потянуло туда. Плюнуть на все, бежать одной. Она найдет дорогу!
Она остановилась там, где поворачивала за дом дорожка. Постояла несколько секунд и медленно пошла к припаркованному напротив крыльца джипу. Диметрос услужливо открыл заднюю дверцу машины.
— Садись.
Когда Тильда села, на крыльцо выбежала Кэти — в пижаме, босая. Выскочившая за ней следом Грета ухватила девочку за руку, рванула обратно, в дом.
— Ти-иииль! Не уезжай! Мама, пустииии!..
Звонкая затрещина, отчаянный рев. Дверь дома захлопнулась за Гретой и плачущим ребенком. На крыльце остался лежать бумажный журавлик, чуть подрагивающий на ветру крылом.
— Я не поеду, — сказала Тильда.
Диметрос повернул в замке зажигания ключ. Девушка попыталась открыть дверь — заблокировано. Тиль испугалась, дернула ручку еще раз и снова.
— Выпусти меня! Я остаюсь!
— Ты никуда не пойдешь. Я обещал Грете, что отвезу тебя туда, где безопасно. Успокойся. И пристегнись.
Джип медленно сполз с тротуара и покатил по безлюдной улице, разгоняясь. Тильда с ногами забралась на сиденье, забилась в угол. Что делать? В голове вертелась одна мысль: «Он меня сдаст!»
— Выпусти меня! Выпусти!
— А ну тише! Будешь орать — я за себя не ручаюсь, — неожиданно грубо рявкнул парень.
Мысли метались испуганными зверями в тесных клетках. Что теперь? Выбить стекло, попытаться выпрыгнуть? На спидометре сто сорок километров в час… Наброситься на Дима? Он крупнее нее раза в два, скрутит мгновенно. Если не скрутит — машина может потерять управление. А если попытаться перелезть в багажник и открыть дверь? Куда дальше? Сможет ли она убежать? Есть ли у него оружие?
За окном пролетали тени деревьев. Изредка мелькали придорожные кафе. Тильда сжалась в комок, спрятала за воротник свитера медальон и зашептала, уткнувшись лицом в обтянутые юбкой колени:
— Маард, родной, мой хороший, услышь меня, пожалуйста… Я не знаю, куда мы едем. Сейчас шесть часов семь минут, скорость — сто сорок километров в час, мы едем так уже около двадцати минут. От дома Греты направо по шоссе, за город. Направление… господи, я не знаю, но мы не сворачиваем. Пожалуйста… я буду говорить вслух, пока смогу. Сделай что-нибудь… Я боюсь, Маард…
— Что ты там бубнишь? — Диметрос с усмешкой взглянул в зеркальце заднего вида. — Расслабься. Будешь умницей и послушной — проблем не возникнет. Ни у меня, ни у тебя. Какую музыку ты любишь?
Тильда молчала. Парень выждал минуту и снова обратился к ней:
— Я спросил, какую музыку ты любишь? Тебе трудно ответить или я задал какой-то запредельно-трудный вопрос, а?
— Мне все равно, — отозвалась она тихо.
— А, ну тогда я радио включу.
Дим принялся нажимать что-то на панели магнитолы. Тильда вдруг рванулась, перелетела через спинку сиденья, свалилась на пол багажника, вскрикнула жалобно, ушибив правое плечо, поднялась и изо всех сил ударилась в заднее стекло. Диметрос так резко дал по тормозам, что девушку снова швырнуло навзничь. Машина остановилась, парень выскочил, раздраженно хлопнув дверью и матерясь. Тильда замерла на мгновение.
Что делать? Пока стоит машина, можно еще как-то удрать. Либо прыгать на Диметроса, когда он откроет багажник, либо обратно лезть — пока разблокированы двери. Назад долго, вперед… Не страшно. Ничуть. Тильда толкнула дверь всем телом, вывалилась на асфальт. Бежать!..
Успела лишь пересечь дорогу и скатиться в неглубокий овражек. Навалилось сверху тяжелое, хрипло дышащее в ухо. Удар по лицу, затем кулаком в солнечное сплетение — и сопротивление сломлено. Все, на что у нее осталось сил, — хватать ртом воздух. Диметрос закинул обмякшую девушку на плечо и понес обратно к машине. Сбросил на заднее сиденье, отдышался.
— Обязательно было это делать? Отвечай!
Каждый вдох отзывался болью где-то глубоко внутри. Тильда медленно села, помогая себе руками. Откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза. Не плакать. Только не плакать. Не показывать, что чувствуешь. Ни боли, ни страха. Помоги мне, Маард, услышь…
Диметрос достал из бардачка наручники, вернулся, подтащил девушку за плечо к себе, вывернул ей руки за спину, защелкнул браслеты.
— Я тебя не для того выслеживал, чтобы ты смоталась, рыжая. Ты — мой драгоценный пропуск в лучшую жизнь. И я тебя не упущу.
Минуту спустя джип продолжил свой путь. Из магнитолы алюминием бренчало кантри. За окном плыли деревья — темные, зыбкие, напоминающие отражения в осенних лужах.
— Шесть двадцать четыре… по прямой… девяносто километров в час, уже четыре минуты. Я живая, я с тобой…
Съехали с шоссе куда-то не то на грунтовку, не то на старую дорогу, где асфальт не клали уже много лет. Машину трясло и подбрасывало на ямах, Тильду швыряло из стороны в сторону. Удержаться за что-либо скованными руками было невозможно.
— Свернули с шоссе налево. Едем полем…
Диметрос так резко ударил по тормозам, что Тиль едва не пролетела вперед между сиденьями. Ушибла пострадавшее при кувыркании по багажнику плечо, вскрикнула от боли.
— Не ори. Еще один звук — получишь по лицу, — предупредил ее Диметрос.
Он вышел из машины, прошел с десяток метров вперед. Постоял, словно что-то прикидывая, потом вернулся к джипу. Открыл дверцу, поманил Тильду:
— Выходи.
Она прижалась к противоположной двери авто, заплакала:
— Пожалуйста, нет!.. Я же не сделала тебе ничего! Не надо!
— Не выйдешь сама — выволоку за волосы, — спокойно и холодно сказал Диметрос.
Девушка вылезла и тут же села в колючую сухую траву у дороги — от страха ее не держали ноги. Диметрос пытался заставить ее встать, угрожал, потом несколько раз пнул носком ботинка. Тильда заскулила тоненько, скорчилась, пытаясь спрятаться от ударов. Поняв, что ничего не добьется, Диметрос взвалил ее на плечо и понес куда-то в сторону от дороги.
Кричать она боялась. Ей казалось, что, если позовет на помощь, Диметрос забьет ее до смерти. В гудящей от боли голове пульсировала лишь одна мысль: надо дать знать Маарду, где она, но как это сделать?
— Пожалуйста… Мне очень больно, — она заговорила, тщательно подбирая слова. — Опусти меня на землю. Я пойду сама. Я смогу. Не убегу. Все равно некуда. Пожалуйста. Так очень больно руки.
