Кроме того, нельзя бить детенышей… ну и что, если в баймах их нет, заведем, это ерунда, зато за убийство будем начислять штрафы. Это, кстати, усложнит байму. У всех традиционно тупая и однообразная зачистка, а у нас будет выборочная. Внесем разнообразие, что уже само по себе хорошо! А от Фонда Защиты Животных можно грант получить или какой-нибудь бонус. Они там против убийства животных и шуб из натурального меха. Нет, за шубы…
Я поймал себя на том, что почти всерьез рассматриваю возможности введения в байму такой хрени. Разозлился, у себя в кабинете отыскал на столе сдвинутый за ненадобностью в кучу потенциального мусора блестящий кусочек картона. На нем надпись: «Социальное равновесие», а под ним буковками помельче: «Тамара Вовк, юрист».
Я набрал номер, на том конце голос прозвучал сразу же, едва закончились щелчки набираемого номера:
— «Социальное равновесие», Тамара Вовк…
— Тамара? — сказал я. — Это Владимир Черновол. Помните, вы заходили к нам с одной весьма необычной идеей?
— Да, — ответила она бесстрастно, — да-да, что-то припоминаю.
Я ухмыльнулся, приятно замечать, когда переигрывают, уж слишком голос холодный и обезличенный, слишком.
— А вот я вас запомнил лучше, — сказал я, — что неудивительно, красивые женщины в памяти остаются лучше, чем умные… Нет-нет, не спешите класть трубку. У меня появились вопросы. И некоторые, так сказать, неясности. Не могли бы мы встретиться?
— Хорошо, — ответила она, — приезжайте, все объясню. Только не сейчас, у меня встреча, потом совещание, а затем разбор и подготовка нужных бумаг… Давайте запишу вас на завтра… после четырнадцати часов в любое время… до восемнадцати.
— В восемнадцать заканчиваете? — поинтересовался я. — Счастливый вы человек. А мы вот до поздней ночи… Хорошо, а если встречу сегодня после работы? Где ваш офис территориально? Могу подъехать к выходу. Если, конечно, вас кто-то уже не встречает…
Она ответила недовольно:
— Я не смешиваю работу и личную жизнь.
Я запротестовал:
— Но я еще не затаскиваю вас в постель! Просто по дороге домой вы сумели бы развеять туман в моих мозгах.
— Вы не так поняли, — ответила она резковато, — я имею в виду, после шести вечера у меня заканчивается рабочая жизнь и начинается личная.
Я сказал с досадой:
— Боитесь переработать? Ладно, проехали… До свидания. Спасибо за разъяснение.
Я уже убирал трубку от уха, когда услышал ее голос:
— Хорошо-хорошо, если это вам так нужно для работы… подъезжайте.
До их юридической конторы минут двадцать, но я выехал за час, не секрет, что творится на дорогах, и хотя знаю все объездные пути через дворы, но я не один такой умный, нашлись и другие, гады, сколько же их за рулем, половина купила права, а половине подарили по пьяни…
Впереди что-то вроде вялотекущей пробки, чувствую, как пошли чаще толчки сердечной мышцы, а тут еще какая-то сволочь ухитрилась умело вклиниться с правого ряда прямо передо мной, и уже поздно давить на газ, разве что садану бампером в задницу. Убивал бы этих сволочей…
Разрешенная скорость — сорок километров в час, иду на пятидесяти, а тут какай-то гад проносится мимо так, будто стою на месте! Ну пусть бы обогнал, ладно, авось там гайцы поймают, а я победно проеду мимо, ухмыляясь, но там впереди раскорячился «КрАЗ» с полным кузовом бетонных блоков, и этот лихач поспешно вклинился в мой ряд аккурат передо мной, сволочь, и ползет, ползет, ползет на двадцати километрах в час, догнать бы да набить морду…
Я пилил за ним, прожигая взглядом ему шины, пробивая заднее стекло и вообще, будь моя воля, незримо крутанул бы ему руль в сторону, чтобы автомобиль этого пятнистого гада вылетел с трассы в канаву, а там вообще заглох.
Фу, наконец-то придурок на стареньких «жигулях», что пилил в левом ряду, догадался уступить дорогу. Его обгоняли, кто смотрел неодобрительно, кто показывал средний палец, а один швырнул шкурками от банана и попал в лобовое стекло. Правильно, вообще такому уроду можно кирпич бросить…
Причиной затора оказалась авария, столкнулись «мерс» и «вольво», выясняли, кто круче. Из-за уродов две полосы заняты, а по оставшейся мы протискивались сорок минут. Если бы наши проклятия срабатывали хоть в сотую часть силы, от гадов остались бы одни тлеющие ошметки. Еще одна пробка, но уже поменьше: посреди дороги застыл дряхлый «жигуль», «закипел», водитель выставил аварийные знаки и, запершись в кабине, ждет, похоже, наступления холодов.
Обливаясь потом, я все же включил кондишен. Хоть и вредный, говорят, но все же к даме, ради нее могу даже кофе на ночь, хоть это тоже ужасно вредно, как сказано в медицинских новостях.
Она вышла элегантная, строгая, очень деловая, разве что роговые очки сменила на широкие темные. Все то же безукоризненное лицо, косметики минимум, хорошая свежая кожа и ясный взгляд.
Я выскочил из машины, открыл дверцу и ждал, чувствуя себя несколько глупо и не в своей тарелке. Среди наших не принято обременять себя мерехлюндиями, Алёна еще та красотка, но никому из нас не придет в голову распахивать перед нею дверь или придвигать ей стул. У нас равноправие полов не на словах, а здесь я как бы и не я…
Она приветливо, хоть и очень сдержанно улыбнулась:
— Как вы только ухитрились припарковаться в такой тесноте… Спасибо.
Она опустилась на правое сиденье, я любовался, как, не глядя, ловко защелкнула ремень, профиль четкий, утонченно законченный, вообще лицо из таких, когда ни убавить, ни прибавить.
Я начал осторожно выдвигаться в слитно ползущий поток машин. Она сказала предупреждающе:
— Я живу на Профсоюзной. Это и далеко, и там постоянные пробки. Так что давайте быстро объясню, что вы хотели узнать, и сможете высадить меня раньше.
— Что вы, — сказал я, — как-то надеялся, что поужинаем по дороге… Да не смотрите таким зверем! Я вовсе не имею в виду, что кто ужинает девушку, тот ее и танцует. Я тоже только что закончил работу! И проголодался.
Она покосилась в мою сторону:
— Да, вид у вас голодный.
— В какое кафе или ресторан заскочим?
— На ваш выбор.
— Хорошо, посмотрим, где меньше машин на стоянке…
Улицу перегородил выползающий из переулка приземистый погрузчик с выдвинутой над кабиной стрелой с широкой площадкой, что делала его похожим на кавказца в национальной кепке.
Я молча ругнулся, Тамара чуть улыбнулась уголками губ. Я покосился на ее чеканный профиль: ни одной лишней детали, лицо угловато-нежное, сразу возникает образ рожденного в дизайнерских муках дорогого автомобиля с его вызывающе спортивными обводами и в то же время изысканным комфортом.
