— Аналогию насчет пастухов и стада ты, кажется, начал воспринимать. Но отношение чабан-баран — это не полное описание картины, есть еще одно звено. Какое?
— Собаки, что ли?
— Вот-вот. Овцы пасутся, овчарки сгоняют их в стадо, пастухи осуществляют общее руководство. Идиллия. Ну, а в нашем случае — пасутся, скажем, диплодоки и бронтозавры, вместо пастухов какие-нибудь аллозавры и тираннозавры, а кто роль собак исполняет? А? Отвечаю: олгой-хорхой. Судя по всему, это какая-то искусственно выведенная тварь. Вообрази — пасутся на лужайке всякие там завры, кушают хвощи и папоротники, а над ними летают эти синие червяки и чуть кто в сторону — электроразрядом его, толстокожего…
— Так, по-твоему, те олгой-хорхои, что еще водятся в Гоби — это просто отбившиеся и одичавшие псы?
— Вот именно. И питаются они, видимо, различными видами энергии, в том числе и солнечной — потому и водятся в самых жарких частях пустыни. Но этой энергии им хватает лишь, чтобы с голоду не подохнуть. Сводят концы с концами, ползают себе потихоньку и ладно. На левитацию и проникновение в иные измерения их ресурсов уже не хватает — нет хозяев, некому бедняг подкормить…
— И, значит, твои выстрелы…
— Да. ОН каким-то образом смог усвоить кинетическую энергию моих пуль. И ее хватило, чтобы немного полетать и на некоторое время уйти «к своим». Ненадолго, правда. Вот если бы энергии было больше, если бы я по нему из гаубицы шарахнул…
Последовала пауза, во время которой Антюхин переваривал услышанное. Затем он медленно заговорил:
— Ну что — гипотеза как гипотеза; доказательств все равно нет — так, чистейшая спекуляция… Мне не нравится только расстановка действующих лиц: тираннозавры — пастухи, а олгой-хорхой — сторожевые псы. Мне не кажется, что хищные динозавры были много разумнее тех, что питались растениями. А у создания, умеющего левитировать и уходить в иные измерения, просто обязан быть сильно развитый интеллект. Так что, скорее всего, все как раз наоборот: олгой-хорхои — пастухи, тираннозавры и аллозавры — собаки, и все прочие — бараны.
Зубов шевельнулся.
— Гм… Я об этом не подумал. Да… Может быть и так. Но и у твоей версии тоже много слабых мест найти можно. Разумный олгой-хорхой — это, знаешь…
— А что? Гипотеза не хуже твоей. И точно так же не поддается совершенно никакой проверке.
— А вот насчет проверки… Антюхин перебил:
— Ах, да, ты ждешь каких-то событий. И, кроме того, с летающими тарелками еще не разделался. Они что — тоже имеют ко всему этому отношение? Излагай, я слушаю.
— Понимаешь, после той встречи в пустыне я все думал и дошел до этой своей теории. И вот что мне в голову стукнуло — последние динозавры исчезли примерно 100–150 миллионов лет назад, а до этого они владели всей Землей в течение периода, тоже равного примерно 100–150 миллионам лет. Видишь ли, пастухи, если уж найдут хорошее пастбище, то они на него периодически возвращаются. Полгода внизу в долинах, полгода в горах, на пастбищах. И тут тоже цикл — сто миллионов лет они были, потом сто миллионов лет их не было. И вот я и подумал…
— Что наступают следующие сто миллионов лет?
— Да.
— И пастухи вернутся на свой летние пастбища?
— Да.
Антюхин поежился и присвистнул. Потом рассмеялся. — Умеешь ты человека в страх вогнать. Ну, ладно, продолжай.
— Продолжаю. Видишь ли, сюда я попал в общем-то случайно. После всех этих мыслей у меня цервы стали пошаливать, врачи посоветовали отдохнуть, развеяться. Знаешь, как они это советуют? А здесь я уже был несколько лет назад, вот и решил в горах отдохнуть. Приехал, а тут все как с ума посходили — все НЛО, да. НЛО. Я сначала внимания не обращал — от своих мыслей голова пухнет. А потом сам увидел, и это-то меня и доконало.
— Так ты действительно видел летающую тарелку? И на что она похожа?
— Похожа она на летающую тарелку! Не задавай глупых вопросов!
— Но я действительно не представляю, как она выглядит.
— Ну, выглядит она так: плотное светящееся облако, иногда сферическое, но чаще в форме эллипсоида вращения. Но, главное, это сияние… Ты ведь тоже ехал этой дорогой — от Юранг-Тубе к горам, помнишь эту местность в предгорьях — пустыня, глушь… Мы как раз на грузовике ехали и шофер первый заметил. Ну, остановились, выскочили наружу. Солнце уже садилось, небо темное — хорошо ее видно было. Пролетела медленно над нашими головами, а потом как с цепи сорвалась — за пару секунд весь небосклон прорезала и сгинула. Шофер мне что-то кричит, а я стою и не слышу, думаю — что мне это свечение напоминает? А потом дошло — облако, из которого олгой-хорхой назад в наше пространство вылезал. Тут меня как обухом по темечку…
— Так ты считаешь, что это они на тарелках летают?
— Кто они?
— Ну, олгой-хорхои!
— Нет… Я так не считаю. Ведь это по твоей версии они разумные… А я, знаешь ли, никогда не верил, что НЛО — это летательные аппараты, пилотируемые «зелеными человечками». Ну, хотя бы потому, что из большинства описаний НЛО, сделанных серьезными свидетелями, следует, что летающие тарелки — это объекты плазменной природы, а не предметы из твердых материалов. НЛО — это не летательные аппараты, это эффект, возникающий при взаимодействии нашего пространства и пространства какого-то смежного мира. Это, если хочешь, вход в туннель, ведущий в другое измерение. Может, это пока пробные попытки наведения мостов. ОНИ еще только нащупывают дорогу, но у меня такое чувство, что настоящий туннель, по которому ОНИ пойдут, появится очень скоро.
— Здесь?
— Повсюду, где часто появляются НЛО. Ну, и здесь тоже… Продолжительную паузу прервал Антюхин.
— В глотке пересохло, пойду-ка напьюсь.
— Принеси и мне воды. Вот, возьми термос.
Виктор взял термос и, огибая колючий кустарник при свете Луны, пошел к журчащему в полутьме потоку. Луна светила вовсю, предметы, ею освещаемые, отбрасывали тени. Придя к речке, Антюхин напился чистейшей, холодной воды, потом опустился на колени и с удовольствием плеснул водой в лицо, ощущая, как от ее действия кожа становится гладкой и бархатной.
— Чудо, а не вода, — подумал журналист.
Он набрал термос и хотел было двинуться обратно, но застыл, зачарованный волшебством ночи. Запах арчи, растущей на темных склонах долины, мог свести с ума любого парфюмера. Завораживающий шум воды, несущейся по камням, лишь подчеркивал царящую вокруг колдовскую тишину. В южной части неба, на фоне бархатной черноты и алмазных игл, сияла в лунном свете безымянная заснеженная вершина. Ее матовое сияние магнитом притягивало взгляд. Виктор с трудом оторвался от ее созерцания и направился к палатке.
