Но вид распахнутых ворот разбил все его надежды на поимку дьявольского отродья. Он нервно разминал пальцами свой ужасный шрам на щеке и проклинал недалекого герцога: — Как можно было не запереть на ночь ворота!? — Я вижу кого-то в поле, — прервал чертыханья своего дяди молодой всадник.
Десятник напряженно вгляделся в темноту, куда указывал племянник.
— Нету там никого, — проворчал он, нетерпеливо ерзая в седле.
— Да точно говорю, и, кажется, их двое.
— Чем черт не шутит. Раз уж прискакали назад, так давай проверим, кто это такие. Только по-тихому.
Десятник не хотел, чтобы в замке раньше времени узнали о том, что они ослушались приказа герцога и отстали от погони.
«Ну, а если повезет, так победителей не судят», — думал он, направляя лошадь медленной рысью вслед за глазастым племянником.
Старый лис был доволен, что угадал со своим помощником.
Конечно, он выбрал его по другим причинам. При дележе вознаграждения за поимку ведьминой дочки с молодым родственником можно будет не церемониться.
— Куда! — одернул он свернувшего было в поле племянника. — Они не должны знать, что их заметили.
Доехав до кромки леса, всадники спешились. Отсюда хорошо просматривалась дорога, оставалось лишь терпеливо ждать.
И их ожидание было вознаграждено. Не успел забрезжить рассвет, как из соснового бора показался путник.
— Ну, паря, будет нам награда! — возбужденно прошептал десятник.
Мимо них по направлению к деревне шел сын лекаря. Как только он скрылся за поворотом, стражники прыгнули в седла и углубились в лес.
Уставшая от передряг последних дней, Венди спала мертвецким сном. Она слишком поздно почувствовала дрожь земли под копытами приближавшихся лошадей. Плохо соображая, девушка вскочила и ринулась куда глаза глядят. Только оказавшись в чистом поле она поняла свою ошибку. Всадники быстро настигли ее. Они сжали беглянку с двух сторон лошадьми и одновременно схватили за развевающиеся на ветру кудри. Приподняв помощницу кухарки над землей, всадники понесли ее меж коней по направлению к замку. Вдруг лошади взмыли на дыбы и сбросили наездников вместе с их драгоценной ношей.
На пути стражников стоял необычной величины волчище, и его горящие глаза излучали смерть. Молодой стражник первым пришел в себя. Он поднял еле дышащую девушку и толкнул ее в сторону надвигавшегося хищника. За это время второй всадник успел оправиться от удара о землю и, пошатываясь, приподнялся. Оба стражника, не веря своим глазам, смотрели на происходящее. Матерый зверь положил передние лапы на плечи ведьминой дочки и лизал ее улыбающееся лицо. Завороженные вояки стояли как вкопанные. Вдруг серая молния рассекла воздух.
Волчище одним прыжком подмял под себя молодого стражника и начал рвать его грудь своими огромными когтями. Бывалый десятник не раздумывая выхватил клинок и рубанул хищника поперек спины. Волк взвыл от боли и, развернувшись, вцепился мертвой хваткой в руку нападавшего. Кисть хрустнула, окровавленный клинок упал в траву. Раненый зверь яростно мотал головой, пытаясь оторвать руку обидчика. Спина хищника извергала фонтаны крови, и его хватка слабела с каждым вздохом. Наконец волк отпустил свою жертву и, подняв морду, призывно завыл. Из глубины леса донесся ответный многоголосый вой.
Стая спешила на помощь своему вожаку.
— Убирайся в лес! — услышал десятник хриплый голос.
Шатаясь, он встал с колен, прижимая к груди размозженную руку. На него смотрели глаза той самой девушки, парящую голову которой он когда-то видел на кладбище. Тут-то он и вспомнил то, что мучило его последние годы. Его здоровая рука потянулась к шраму. Нет, он получил его не в честном бою. Он был наказан за тяжкий грех. Раскапывая свежее захоронение, вот когда он разорвал себе щеку.
— Забирай своего подельника и проваливайте в лес! — тяжело дыша, прохрипела ведьмина дочь.
Девушка оскалила зубы и слегка приоткрыла рот. Десятник мог поклясться, что перед ним в этот момент стояла бешеная волчица. Давно позабытый животный страх, испытанный им тогда на кладбище, ледяной водой окатил его. Не проронив ни слова, он развернулся и с безумным воплем бросился в лес.
«К волкам, к медведям, да к самому черту! Лишь бы подальше от этих оборотней!» Неизъяснимый страх охватил и его племянника, который держался за разодранный бок и пытался подняться. Однако его ноги были придавлены серым великаном и молодой стражник с ужасом ощущал, как кровь хищника затекает в его сапоги. Увидев убегающего дядю, он вывернулся из чавкающих сапог и босиком кинулся следом.
Опустошенная Венди села на мокрую от утренней росы траву и положила голову своего выкормыша на колени. Девушку бил озноб, и густая шерсть волчонка окутывала ее теплом.
Да, он был для нее все тем же несмышленым волчонком, с которым они вместе росли. Она чесала его за ушком и напевала их любимую песенку. И, как в детстве, тот тихонечко подвывал ей.
Ее пение то и дело прерывалось надсадным кашлем, заставляя вздрагивать серого дружка. От острого слуха волка не скрылись свисты и хрипы в ее слабой груди. Зверь чуял близкий конец своей приемной родительницы. Его нюх никогда не подводил его. Душевная боль хищника заглушила раздирающую боль раны, и его теплые слезки согрели ноги дрожащей в лихорадке девушки. Волчок последний раз взглянул в измученные глаза своей приемной мамки и пропел свою прощальную песнь. В приближающемся вое стаи громче всех звучал тоскующий голос волчицы. И горе было тому, кто лишил ее друга…
Вой и скулеж многочисленных пациентов ветлечебницы вывели Вичу из оцепенения. Как много лет назад, они возвращались от ветеринара без своей питомицы. Но в этот раз их ждал не пустой холодный дом. Тревожный лай рыжих малышей доносился из-за входной двери.
Чтобы как-то развеять поселившееся в их доме подавленное настроение, Дича предложил сменить обстановку. Вокруг уже вовсю бушевала осень, а в южных штатах еще можно было ухватить за хвост уходящее лето. Скооперировавшись с друзьямисоседями, они всей коммуной решили выбраться на недельку в Южную Каролину. Подменяя друг друга за рулем, они за одну ночь попали из прохладной балтиморской осени в пышущий остатками лета курортный городок на краю Атлантики. Но настроение было не отпускное. На полпути, в Виргинии, их среди ночи остановил полицейский и, не представившись, безапиляционно заявил: «Вы превысили скорость на двадцать миль в час».
— Да не может этого быть! — опешил Дича от такой наглости. — У меня круиз-контроль выставлен всего на девять миль выше допустимой скорости.
Эта была проверенная тактика грамотных водителей. За такое превышение обычно давалось устное предупреждение.
