А Джил уже позабыла о школьной подруге, её полностью захватило чувство открытой тайны! Захотелось срочно поделиться с кем-нибудь! Джил была уверена, что она сама разгадала истинную цель этого странного «русского», Ники. И все лавры сыщика достанутся именно ей!
– Ну-с, дорогой мой Яков Яковлевич, – потирая руки, сказал профессор Акульев, – не пора ли нам приступить к операции Янус?
– Если следовать учению классиков, – улыбнулся Якушев, он также ощущал необычайный прилив сил и энергии. – Ситуация уже назрела, объективные и субъективные предпосылки на лицо, и пора нам показать своё лицо!
– А если не следовать учению классиков?
– Тогда ещё проще! Я пошлю письмецо от Санчеса по электронной почте моему другу, бедолаге Билли, – Якушев смело развивал свой план, Акульев внимательно слушал. – Сообщу, мол, дорогой Билли! У меня есть вещица, которую ты позабыл на Тибете! Извини, что поздно обращаюсь, но всё было недосуг, коммерция, понимаешь!
– Неплохо. Только не подходит.
– Какие возражения, шеф?
– Он не уверен, что амулет у тебя. Это, во-первых. Во-вторых, Алекс Строэн совсем не знает, о «собачьем зубе»! В итоге, план насмарку! Бен ничего не скажет боссу.
– М-да, – протянул Якушев. – Какой нерадивый агент! Не мог доложить своему патрону самую важную деталь путешествия!
– Чья бы корова мычала! – перебил профессор. – А твоя бы, помолчала!
Якушев умолк и вжал голову в плечи. Вспомнился магический обряд Ро-ланг.
– Не кисни, дорогой Яков Яковлевич! Все вы одинаковы – заместители, правые руки! Ещё от Брута идёт. Даже раньше – до сотворения Мира!
– Как это? – осмелел доцент, приободрённый доброжелательным тоном шефа.
– Историю нужно изучать, батенька! Историю и славянский язык!
– Понял! – загорелся Якушев. – Денница – падший архистратиг!
– То-то! – поучительно изрёк профессор. – Но мы отвлеклись. Есть другие соображения?
– Других нет. Вот если бы был жив Ники…
– Забудь! – отмахнулся профессор. Как любой руководитель он терпеть не мог, даже намёков о собственных ошибках. – Давай лучше обдумаем твой первый вариант.
– Что ещё можно придумать? На любые другие послания придурковатого коммивояжёра Бен не клюнет.
– А ты сделай так, чтобы твой текст стал известен Алексу!
– Но это задачка с тремя неизвестными: что за амулет, где он сейчас, и как заставить Алекса усомниться в преданности своего агента?
– Вот и разреши все неизвестные! Думай, думай!
– Но у меня в голове не умещается!
– Голова маленькая, знаешь, у кого башка большая?
– Что-то помнится, – виновато улыбнулся доцент.
– У лошади! Может быть, Лошадя пригласим подумать? – вкрадчиво спросил профессор. Это не предвещало ничего хорошего, после такого тона следовал грандиозный разнос!
– Не надо! Я соображу сам!
– Времени тебе, дорогой доцент парапсихологии – три дня!
– Яволь! – щёлкнул каблуком Якушев и поспешил скрыться с грозных очей шефа.
– Итак, вы прибыли в Тибет на роды своей жены? – спросил ласковый таможенник у академика.
– Да.
– Виза?
– Визы нет.
– Вы будете арестованы полицией Китайской Народной Республики по подозрению в подрывной деятельности против государства.
– Я не шпион! – запротестовал Апостолов. Он не мог понять, почему его – мировую знаменитость, задерживают и предъявляют чудовищные обвинения?
– А я думаю, что шпион, – улыбнулся таможенник. Недобро так улыбнулся.
– Я, я академик Апостолов!
– Полно вам, Николай Иванович! – сказал таможенник.
Апостолов покрылся липким потом страха. С ним никто не шутит! Вспомнились ужасающие истории о китайских тюрьмах, коленки его задрожали.
– Вы, отец Русской Национальной идеи! – продолжил знакомство академика с его собственными титулами таможенник.
– Именно! Какая тут подрывная деятельность?! – вызывающе вскинул острый подбородок Апостолов.
– А вы вдумайтесь в свою, якобы цель приезда! Вы прибыли в Лхасу рожать?
– Роды у жены. По договорённости с самим Далай-ламой.
– Далай, малай, махалай – мне плюнуть! Где твоя бумага? – взревел таможенник.
– Какая вам ещё бумага требуется? – Апостолов вновь указал на свой загранпаспорт, лежащий на столе перед плоским носом таможенника.
– Это не та бумага!
– Какую надо?
– А я сейчас покажу, какую! – таможенник опустил руку в ящик стола.
Апостолов вздрогнул. Слишком уж приветливо улыбался китаец. Академик замер в ожидании появления воронёного ствола пистолета, вспышки выстрела и смерти.
Но таможенник вынул паяльную лампу, деловито раскочегарил её и направил брызги пламени в лицо академику. Апостолов инстинктивно прикрыл глаза ладонями. Нестерпимо жгло кожу. Таможенник молча продолжал издевательства. Апостолов ужаснулся, его уничтожат ещё до тюрьмы! Вот и увидел своего сына с неведомой гемоглобинопатией! Конец тебе, академик Апостолов! Жжение не прекращалось, но жареным почему-то не пахло. Апостолов встряхнулся, резко отвернулся и ударился об каменную стенку.
Когда он пришёл в себя, не увидел ни таможни, ни таможенника. Он находился посреди ламаистской пустыни под жалящим солнцем, лёжа на спине и прикрывая ладонями лицо.
Он поднялся, огляделся вокруг. От горизонта до горизонта ничего, кроме белесовато серого раскалённого песка! Что-то мешало идти, Апостолов почувствовал тяжесть в плечах, потрогал плечи: какие-то лямки! Так и есть, парашют.
Мгновенно вспомнилось всё. Он пересел в военный самолёт на аэродроме в Дели. Летел в одиночестве, закрытый в какой-то тёмный ящик. Затем кто-то оторвал крышку, бесцеремонно вытащил академика, напялил на него рюкзак и пинком вышвырнул через люк. Автоматически Апостолов выдернул кольцо, и только полёт его стал плавным, тотчас ударило по голове чем-то тяжёлым и обожгло.
Теперь он понял: самолёт взорвался. А его спаситель не назвался. По логике он должен опуститься где-то рядом, а может, его отнесло ветром? И где китайский таможенник?
Нет, это сон, мираж! Апостолов зацепил пригоршню песка из-под ног, разглядел. Это ненормальный песок. Какая-то каменная труха грубого помола. Он улыбнулся своему сравнению и заметил, что губы его потрескались. Академик ощутил сильную жажду. Сколько времени он пролежал на раскалённом песке? Часов не было, похоже, во время аварии оторвался ремешок.
Склонялось к закату солнце, а академик всё шёл и шёл по направлению к нему, постепенно каменная труха становилась крупнее, появились первые камушки, отблёскивающие сединой осколки. Впереди смутно вырисовывались огромные валуны, горы? Это хорошо. Где горы, там пещера, грот что-нибудь подходящее для ночлега. Воодушевлённый надеждой Апостолов бодро зашагал навстречу валунам.
