— Нет, почему же — поощрил Шкуродеров — Мы с интересом выслушаем ваше мнение.
— Процветание страны — это замечательно. Но кто же воспользуется его плодами? Сегодня ими пользуется… — студент осекся — Ну, вы же знаете: ими пользуется лишь узкая группа лиц…
— По-вашему, это можно изменить? Как именно? — заинтересованно спросил Шкуродеров.
— Мне хотелось бы… хотелось бы большего равенства в обществе… А сейчас эта идея как-то… отодвинута, что ли…
— Вы не разочаровались в ней? — спросил полковник — Из чего вы делаете вывод о неизбежности такого равенства? Как вы его себе представляете?
— В людях можно и разочароваться, но сама идея… В древности церковь признала равенство всех перед богом. У нас вот, в конституции — равенство перед законом… А следующая ступень — может быть, равный доступ людей к техническим возможностям, ресурсам? Впрочем., вы наверняка знаете мои взгляды… Возможно, вы читали и мои письма друзьям, перехватили их?
— С чего вы взяли, что мы читаем вашу переписку? — сердито спросил полковник, сыграв даже обиду.
На это Янек не ответил. О том, что РСБ вскрывает почту, было известно в Рабсии каждому, об этом писали не только зарубежные, но даже и рабсийские газеты — оправдывая попрание прав граждан интересами их "безопасности".
Шкуродеров прервал затянувшееся молчание, переведя разговор на вопросы истории. Он спрашивал о том, какие группы в обществе заинтересованны в прогрессе. Разговор приобрел философский оттенок, стал напоминать одну из тех бесед, которые Янек часто вел с друзьями. размышляя о смысле жизни. Янек, не претендуя на роль гения или пророка, лишь выражал свое восприятие мира. Но такой поворот темы не усыпил его бдительности: он не назвал ни одну из фамилий своих друзей, ни один конкретный факт своей биографии — за этим он следил в ходе беседы особенно тщательно. Студент обратил внимание и на то, что лейтенант Подлейшин, молча сидевший поодаль, бросал на него в ходе беседы испытующие взгляды, очевидно делая некие выводы. Шкуродеров неожиданно перешел к вопросу о деньгах — заметил, что любой прогрессивной группе нужно финансирование… "К чему он клонит?" — спросил себя Янек — "Может быть, в окрестностях города повстанцы провели экспроприацию, ограбление банка? Но при чем же тут я?"
— Мне интересно с вами беседовать — заметил под конец Шкуродеров.
— Мне тоже — протянул Янек. — Только вот…
— Стены смущают? — подсказал полковник.
Янек хотел было ответить знаменитой фразой: "стена, да гнилая — ткни и развалится". Но подумав, решил не идти на открытую ссору — нужды в том не было. Он лишь буркнул:
— Угу.
— Ну, большой беды в этом нет. — глухим басом произнес полковник — Думаю, что эта беседа у нас не последняя… Мы, вероятно, встретимся еще не раз…
Пребывать в подвешенном состоянии Янеку до смерти надоело, и он открыто спросил::
— Означает ли это, что на меня заведено дело, и это дело ведется?
— Нет, что вы! — усмехнулся Шкуродеров — Это не допрос, а всего лишь беседа.
— Но какова же будет цель таких бесед? — еще более откровенно спросил Янек, желая расставить все точки над "и". — Неужели вы желаете меня вынудить доносить на инакомыслящих, сдавать вам своих друзей?
— Ни в коем случае. — веско произнес полковник — Не надо никого сдавать. Скорее вот что… Вы разумный человек, и если рядом с вами окажутся люди излишне горячие, то… Надо бы как-то корректировать их поведение. Удерживать в рамках разумного… Это позволит избежать многих трагедий.
Янек лихорадочно обдумывал сказанное. Неожиданно Шкуродеров произнес:
— Ну, ладно… До свидания. — вслед за чем покинул кабинет.
В разговор вступил лейтенант Подлейшин.
— Ну, каково впечатление от беседы?
— Неплохое впечатление. — удивленно пожав плечами, ответил Янек.
Беседа действительно была умной — если отвлечься от обстоятельств ее проведения и страшного стресса, ими порожденного. Студент не назвал имен друзей, не обсуждалось ничего конкретного. Речь шла лишь об истории и философии.
Лейтенант, будто уловив мысли Батурониса, задумчиво произнес:
— Да… Все мы здесь немного историки, немного философы… А как вы считаете, можно ли добиться прогресса с помощью мирной эволюции?
— Ну, эволюция… революция… Они ведь сменяют друг друга объективно, их порождают обстоятельства. Решительные изменения происходили до сих пор в ходе революций… Это ведь не я придумал. Это законы истории. В странах, где раньше произошла революция — сегодня стабильнее, меньше напряжений…
— Я так понял, что ваши взгляды политически левые, прогрессивные. А можно их назвать радикальными?
"Хороший вопрос" — подумал Янек — "Если я сейчас скажу "нельзя", это будет явной ложью — у них ведь мои письма к друзьям, где я излагаю свои взгляды подробно, возмущаюсь безобразиями. Кроме того, такой ответ будет зацепкой — если я против радикализма, то по их логике я должен помочь РСБ в борьбе с ним. С другой стороны, ответ "да" — не воспримется ли, как наглость? Но ведь это правда… Причем известная им правда. Осталось ее лишь подтвердить."
И сквозь зубы, глухо, но решительно, Янек ответил:
— Да.
— Выходит, — быстро подхватил Подлейшин — теорию об исключительно эволюционном пути вы отрицаете?
Разговор приобретал странный оборот. Янек не удержался от иронии:
— Неужели вы желаете ЗДЕСЬ агитировать меня за идеи социальной эволюции?
— Нет, конечно. — рассмеялся лейтенант — Я уважаю ваши убеждения.
— Я тоже терпим к чужим убеждениям. — миролюбиво ответил Янек — Иначе дискуссия невозможна…
— Но я ведь историк по образованию — произнес РСБшник — Я читал обширную литературу по этой проблематике, однако пришел к другим выводам.
Что здесь можно было сказать? Как всегда — если речь не касается имен и действий других людей — чистую правду. Янек вздохнул:
— Значит, мы сделали разные выводы из истории.
— Ну что же… Пройдемте…
Янек был уверен, что вся эта милая беседа окончится его отправкой в тюремную камеру. И когда лейтенант вывел его на улицу, изумлению студента не было предела.
Увидев уличную суету, ощутив кожей тепло летнего дня, Янек почувствовал себя воскресшим. Откуда было ему знать, что самые серьезные испытания лишь предстоят?
Покинув здание РСБ, студент и лейтенант направились к близлежащему скверу…
История как борьба банд (братья Чершевские)Сидя на уличной лавке, Алеша продолжал расспрашивать брата о своем постояльце (дорого бы дал агент за этот рассказ!):
