— Должно же пройти какое-то время, чтобы научиться пользоваться достигнутым. А то мы многое ухватили только по верхушкам. И ничего принципиально нового нам из мела, известняка и болотной руды не сделать. С солью и поставками жира — просто везуха. А она — гостья редкая.
Ленка плотнее прижалась к своему парню: — То есть придётся ставить избу?
— Возможно. Кстати, парни из племени Аона не участвовали в наших стройках. И еще — смотри, какая туча наползает с запада.
— Будет дождь?
— Наверно. И ещё может задуть ветер.
* * *
Дождь был. Он зарядил на несколько дней. А ветра почти не было, если не считать нескольких сильных порывов. Потом ощутимо потянуло с севера. Тучи разошлись, и все дружно погрузились в лодки. Паруса хорошо подгоняли маленькую флотилию, да и гребцы с удовольствием взялись за вёсла — сидение на одном месте ужасно надоело. Хоть и мешало течение, но продвижение всё же было заметным.
— Маленький парус, плохо тянет, — эту мысль вечером выразили практически все.
— Ди Ма боялся, что большой парус перевернёт лодку, — объяснил Аон. Но на самом деле он её почти не наклоняет, хотя всё время дует сбоку. Шеф! нужно приспособить стаксели так же, как и грот. Давайте пристроим сверху над гиком ещё одну палку.
Народ с азартом принялся за дело — Венику и Пыту пришлось разворачивать походную кузницу и сгибать из полосы шарнир для верхнего окончания мачты, чтобы закрепить в нём гафель. А уже к нему вверх ногами прикреплять треугольник полотна, предназначенного для использования при попутном ветре. Швертбот с увеличенным парусом быстро ушёл вперёд — его действительно сильнее тянуло. Следом за одной, переделали и остальные лодки.
— Впереди, между мачтой и носом, тоже есть место, — завел разговор Аон, всё еще недовольный достигнутой скоростью. Женщины сказали, что у них есть немного полотна, и они умеют шить. Шеф! Нужно добавить ещё парусов.
Так появились кливера. Ход снова возрос — это чувствовалось и без приборов. Команды научились быстро пересаживаться с одного борта на другой, если случалась необходимость сменить галс. Иногда в лодки захлёстывало воду, раз даже серьёзно черпанули, но до опрокидывания дело не дошло. Мастерство владения парусом росло на глазах — древние люди могут и не разбираться в теории, но через руки до них всё доходит быстро.
По пути стали попадаться острова — они заметно путали картину, потому что, выбрав неправильный проход, можно было угодить в приток и уйти совсем в другую сторону, а хотелось добраться именно до Уральских гор. Как много проходили в день? Трудно оценить. Но никак не меньше десяти километров относительно берега. Ветер держался устойчиво и был холодным, но река постоянно делала повороты — зевать на руле было некогда.
Однако время для поездки оказалось неподходящим — подниматься навстречу высокой воде идея не из удачных. Ландшафт продолжал оставаться равнинным, а река — широкой. Справа на берегу стали встречаться скалы — обычный камень, не руда. Специально останавливались и проверяли все незнакомые с виду образчики. А тут и встречный ветер — дней десять просидели на берегу, потому что продвигаться на вёслах было мучительно и почти бесполезно.
Рыбалка, охота, обильная еда. А местность так и осталась равнинной, покрытой смешанными лесами.
Только в июне стало возможно идти на вёслах. Временами и паруса ставили. Река возвращалась в свои обычные берега, и течение сделалось не столь сильным. Вот и новая засечка в памяти — идти вверх по этой реке нужно не раньше середины лета. Поторопились. Зато верховья рядом с домом без проблем миновали по высокой воде.
Очень хотелось найти Чусовую, по которой, как припомнила Светка, Ермак Тимофеевич направлялся на покорение Сибири. То есть, по этой реке можно пройти очень далеко вглубь Уральских гор. Только вот как угадать, который из впадающих притоков именно она? А скальные выходы на берегах появлялись всё чаще и чаще. Делали остановки, высылали разведку на берестяных челноках — нужно было заходить в заливы или притоки, осматриваться. Поодаль замаячили покатые возвышенности, а в руслах ручьёв стали попадаться незнакомые камни.
— Смотри, Шеф! Похоже на почку, — один из мальчишек притащил зелёный камушек, напоминающий формой нечто из внутренностей.
Взял в руку — не слишком тяжёлый. Царапнул — твёрдость средненькая. Капнул кислотой — ого! Растворяется!
— А ещё такие есть? — прошли с мальчишкой вдоль ручья — тут сплошная галька. Сколько её ни перебирали — ничего похожего не нашли.
Но сам камень положил в угли костра — их много нагорело. Добавил дровишек, да и оставил, как есть, изредка подкладывая в костёр понемногу топлива — обычно процессы в металлургии идут многие часы, поэтому не стал торопить события. Дождался, пока всё прогорит, пока остынет зола, а потом достал кляксу металла красноватого цвета — медь. Вот это везуха!
* * *
Везуха вышла неправильная. Больше подобных камней в ручье не нашлось — всем племенем прочесали его до самых истоков, до родников, от которых он брал своё начало, но ничего похожего так и не нашли. И других странных камней тут не отыскалось — гранита и полевого шпата встречалось много, было немало всяких разных минералов, только медь не выплавилась ни из одного.
Чуда не случилось. Вечером, накануне оправления в дальнейший путь к верховьям, из лесу вышли три незнакомых охотника. Завёрнутые в вонючие шкуры, с каменными наконечниками копий, они явно принадлежали к не тронутому дыханием цивилизации древнему миру и ничего и никого не боялись. Сделали жест «Вижу», присели к мужскому костру. Речь их, однако, не совпадала с языком «охотников на мамонтов», но пантомима, мимика и жесты были понятны.
От кухонного костра женщины принесли угощение, мужчины спокойно приняли его, и стали неторопливо есть. Помаленьку завязалась беседа — гости и хозяева сошлись на том, что дичи в этих местах нынче мало, и пора отсюда валить. Вклиниться с расспросами о камнях Венику удалось только в финальной части разговора. Как раз успел на листке бумаги изобразить тот самый камень, который так торопливо переплавил в металл — ничего, кроме особенной пупырчатой формы передать не удалось — ни цвета, ни плотности, ни твёрдости изображение отобразить не в силах.
— Тут не видели, — последовал ответ. — Там видели — взмах рукой куда-то в восточном направлении. Или юго-восточном — точнее не скажешь.
— Покажете?
— Очень далеко. Идти нужно долго, до тех пор, пока не ляжет снег.
В середине лета это означает месяца четыре в дороге. Или пять. Да уж — расстояния тут!
