В середине лета это означает месяца четыре в дороге. Или пять. Да уж — расстояния тут!
Разговор сделался трудным. Хипу, так звали старшего, как выяснилось, нужно охотиться для женщин. Он не может оставить их надолго. Но может взять с собой. Тогда они будут идти ещё дольше. А как туда дойти? Он может объяснить только часть пути, потому что это вдоль реки. Но потом нужно показывать на месте.
Где эта река? Вон там. Близко. День пути. Он покажет.
* * *
В Каму впадала действительно крупная река. Не великая, но с шириной русла в несколько сотен метров. Тут и остановились для того, чтобы разобраться, кому куда дальше следовать. Аону и его людям хотелось остаться в большой реке — тут много рыбы, и можно ходить под парусами, потому что широко. И вообще они бы с удовольствием вернулись на Волгу и попробовали снова двинуться на юг. А Шефу оставят один швертбот и байдарку. Трёх оставшихся им хватит, тем более что с ними есть ещё два челнока и один большой чёлн.
Бродяжий дух тянул охотников на мамонтов в новые странствия. А племя у Хипа небольшое. Кроме троих мужчин в нём ещё две женщины и мальчик. Разместить такую команду на швертботе не составит труда. Быстро обо всём договорились, да и разъехались в разные стороны.
Четверо мужчин на вёслах, Ленка на руле и трое пассажиров. Встречное течение заметное, но вполне преодолимое. Иногда помогали парусом. В узкой реке это трудно, но случались периоды, когда ветер благоприятствовал — за первые дни продвинулись очень хорошо и заметили, что путь направлен преимущественно на юг. Петляла река относительно немного. Зато потом проявился её настоящий характер — берега то сходились в каньоны, где течение убыстрялось. С берегов над водой нависали скалы, а из воды торчали камни. Вдобавок русло стало выписывать такие загибоны!
Продвинуться тут на вёслах было решительно невозможно, а ставить парус и опускать шверт… чтобы решиться на это, нужно полностью потерять инстинкт самосохранения. Выручил длинный канат — за него удавалось вытягивать бот, стоя на берегу. Бывали и более сложные ситуации, когда подойти к воде с суши не позволяли скалы. Тогда канат заносили вперёд по берегу и один конец спускали по течению, привязав к нему палку-поплавок. Обычно ловили её с лодки-берестянки, крепили к носу бота, а потом вытягивали само судёнышко.
В трёх местах длины каната не хватило — пришлось действовать в несколько приёмов. Но потом на равнинных участках опять шли ходко, навёрстывая потраченное на перекате время.
Новые знакомцы неудовольствия не выказывали. Брошенная за корму блесна приносила крупных рыбин незнакомых ребятам пород, но местные сразу отнесли их к классу съедобных. Варёные, жареные, печёные — во всех видах они были хороши. Никто не голодал. Женщины дополняли меню собранными на берегу травами и корнями. Что-то запекали, что-то ели сырым. Лето вообще исключительно сытное время года, если знаешь, что и как.
А возня с лодкой на перекатах? Ну, не бывает в жизни сплошных удовольствий — тяготы и лишения для древних людей — дело привычное. А тут ещё и интересно, и азарт! Борьба со стихией, еттить!
Вши? Были, да все вышли. Ножницы Саниной выделки справились и женскими косами, и мужскими космами. Сделать в походных условиях щелок несложно, да и немного дёгтя выгнать тоже получается. Для этого нужен горшочек? Есть горшочек. У женщин хватало времени поговорить о своём, о девичьем. Местный язык тоже оказался не слишком трудным — взаимопонимание наладилось довольно быстро. Между тем перекаты остались позади, и река опять стала равнинной. Вскоре свернули в приток, по которому поднялись на вёслах.
— Пойдём, — поманил Хип за собой. — Покажу тебе твои камни, похожие на почки.
И километра не прошли, поднимаясь по пологой ложбине, как начали натыкаться как раз на то, что искали. На те самые комковатые, словно замёрзшие пузыри, камни зелёного цвета.
* * *
Медь получалась очень легко — в самой примитивной печке, сложенной на манер домницы — то есть пустотелым цилиндром из первых попавшихся камней. Даже дутья не требовалось — то есть о тысячах градусов речь не шла. Пара отверстий снизу, чтобы воздух внутрь всё-таки поступал. В этом своеобразном «ведре» из поставленных стоймя хворостин потолще, нажигались угли — после обгорания и дробления обычной палкой они заполняли примерно половину объёма. Сверху насыпалась разбитая молотом руда — около четверти объёма. А сверху снова добавлялись дрова. Всё это неторопливо прогорало, после чего оставалось подождать остывания, вытащить готовую медь и загрузить её в бот. Получалось её много — приходилось звать на помощь мужиков.
Помогали ребята очень охотно, потому что во время процесса собственно плавки Веник ковал для них ножи, наконечники, топорики, скребки и шила — везти обратно запас полосового железа никакого смысла не было — клану нужна только медь. Много меди
Шеф грузил швертбот под завязку, освободив его от всего лишнего, Оставил новым знакомцам молоток, наковальню и зубило — как выплавлять металл ребята просекли, а как ковать его холодным — показал. Избыточные горшки, лишние шкуры — всё ушло на подарки. Ленка и медь — больше ничего он отсюда не повезёт. К тому же надо торопиться — сентябрь уже в самом разгаре.
— Нет, Люба, неправильно я Веника любила, — вздохнула Ленка.
— Неправильно, это как? — улыбнулась Галка. — Может, и нам с Вячиком попробовать ваш способ?
— Тебе бы всё шутить! — скривилась Любаша. — А, может, в нашей Леночке настоящая страсть проснулась?
— Ой, проснулась, девочки. Да я теперь для него… не знаю, что готова сделать!
— Это что же такое у вас случилось на этом Урале? Нет, понятно, что смотаться неведомо в какую даль и притаранить чуть не тонну готовой меди, это… да круче только яйца, а выше только звёзды, как сказал мой Сашок, — удивилась Любаша.
— Расскажи, Лен! Что между вами было?
— Ну, не знаю, получится ли передать. Представьте себе, что вы спускаетесь вниз по реке через перекаты. Узкое ущелье, вода бурлит, из неё то тут, то там выглядывают огромные каменюки, а с берегов над этим нависают скалы, словно бойцы. Я каменею от страха и жду, что нас сейчас размажет, а он поглядывает в свои путевые заметки и только покрикивает: — Вправо греби. Еще вправо, теперь влево, — а у самого борта возникает из воды гранитный клык и стремительно убегает назад.
— То есть, он только покрикивал? — не поняла Галочка.
— Нет, работал кормовым веслом. Вы представить себе не можете, как было страшно!
— То есть ты его что, от страха полюбила?
