Разве что шлема не было. Голову Солдат прикрывал вязаным нашлемником. Может, потому, что нигде не было видно осадным машин и бегущих с лестницами наперевес ландкнехтов, а может, он просто хотел похвастаться своей роскошной бородой, золотистой волной струящейся по груди кирасы, куда там подземельным гномам.
Перед собой Солдат, перегородивший Цайт путь в замок, держал цвайхандер, уперев клинком в землю и положив руки на крылья гарды.
— По повелению моего короля прибыл я… — растерянно начал Цайт, тут же мысленно сплюнув, чтобы избавить язык от велеречивых оборотов куртуазных романов, — Мне приказано явиться к рыцарю Зеебурга.
— Мне приказано никого не пускать к моему повелителю, если это не вызвано пожаром, наводнением либо же нападением коварного врага.
Цайт заподозрил, что над ним издеваются. Хотя бы потому, что ожидая нападения коварного врага, в замке должны были, как минимум, поднять мост, закрыть ворота и опустить решетку.
— На службу к твоему господину явился я, о, рыцарь.
— Я не рыцарь, — перешел на человеческий язык Солдат, — Я — ваффенкнехт.
— А я посланец короля Шнееланда, с письмом.
Ваффенсолдат молча протянул стальную перчатку.
— Не велено. Приказано отдать в руки хозяину Зеебурга.
— У Зеебурга нет хозяев. Есть повелитель.
— А в чем разница?
Цайт уже понял, что Солдат просто демонстрирует чувство юмора, тяжеловесное, как его доспех, и он его, конечно, пропустит. Просто ему скучно стоять здесь стальной статуей, тем более что посетители в замок не ломятся гурьбой.
— Хозяин — тот, кто владеет. Повелитель — тот, кто повелевает.
— Аа, вон оно что… А разница в чем?
— Хозяин — когда ты владеешь, но повелеть не можешь. Повелитель — когда можешь.
— Ну вот, теперь понятно, — широко улыбнулся Цайт.
Они постояли молча, солдат и…
— Ты вообще кто?
— Я же сказал.
— Ты много чего наговорил.
— На службу к твоему повелителю прибыл я, о, ры… кнехт.
— Место шута у нас уже занято.
— А второй не нужен?
— Нам и первого за глаза и за уши, — поморщился Солдат, — Ты скажешь, зачем явился или мне пошевелить тебя?
С этими словами Солдат хлопнул себя по латному бедру. Что-то щелкнуло, и из раскрывшейся на ноге створки выдвинулась изогнутая рукоять пистолета. Возможно, даже не кремневого, а фитильного. А возможно — и нет.
Цайт решил, что пора заканчивать.
— У меня — он взмахнул конвертом, — письмо. От короля Шнееланда. С приказом явиться к рыцарю Зеебурга. На службу. Я тебе об этом уже битый час толкую.
Солдат посмотрел на конверт, на сургучную печать.
— Так ты не шутил?
3
Внутри замок был… замком. Мощеный двор, каменные стены, запах конюшни.
Интересно, подумал Цайт, весело осматриваясь, пока слуга, одетый в костюм, отставший от моды лет на четыреста, вел его к своему хозя… ах, простите, повелителю. Интересно, здесь знают о таком достижении прогресса, как ватерклозет или по-прежнему пользуются данскерами? Как бы мне озерными ветрами не продуло нежные части тела…
Глава 17
4
По винтовой лестнице Цайт вслед за своим проводником поднялся на самый верх одной из башен. Слуга постучал в дверь, когда-то давным-давно сбитую неизвестным мастером из толстых дубовых плах, потемневших от возраста…. От возраста?
Хм.
Слуга дождался неразборчивого ответа из-за двери и потянул ее на себя за тяжелое медное кольцо, тоже, разумеется, покрытое зеленой патиной. Рассмотреть кольцо Цайт не успел, зато успел увидеть доски двери, сделав для себя кое-какие выводы.
— Посланник от короля Шнееланда к вашей милости.
— Оставь нас.
Цайт остановился в дверях, оглядываясь. Небольшое помещение, судя по всему — рабочий кабинет хозяина замка. Уж точно не спальня и не пиршественный зал, где рыцарь со своей верной дружиной должен пить вино из серебряных кружек, кидая собакам кости кабана, зажаренного тут же, в камине.
Стены кабинета обшиты желтыми, как слоновья кость, сосновыми досками, за которыми скрывались камни, пол — из тех же досок, покрытых плетеными половиками. Тяжелый стол, из тех, что выглядят так, как будто их вытесали из цельного ствола, несколько таких же массивных кресел, на одно из которых брошена шкура неопознаваемого зверя — судя по расцветке, волчья, а судя по размеру — медвежья.
На стенах — выцветшие до полной неразборчивости шпалеры, несколько образцов старинного холодного оружия, предположительно, принадлежавшего славным предкам. Два огромных кабаньих черепа, видимо, тоже добытых теми самыми славными предками, щит с гербом Зеебурга — черный меч в лазурном поле. Видимо, придумали этот герб в те достославные времена, когда о правиле «Не класть финифть на финифть» еще и слыхом не слыхивали.
Под стать интерьеру кабинета был и его хозяин. Неожиданно молодой, лет тридцати, не больше, с длинными каштановыми волосами и короткой бородой, в дублете темно-вишневого цвета, темных штанах и высоких сапогах.
Рыцарь Зеебурга молча смотрел на вошедшего.
— Цайт, — спохватился Цайт, — младший сотник Черной сотни короля Шнееланда, с письмом для вас… ваша милость.
Если бы этой «милостью» не проели всю плешь местные жители — так бы и не вспомнил, как правильно обращаться к рыцарю.
— Генрих драй Зеебург, рыцарь.
Не сходя с места, рыцарь протянул руку, барственно не обратив внимания на то, что между ним и Цайтом — несколько шагов. Пришлось подойти, естественно, хоть и маленький, но властитель.
Рыцарь распечатал конверт, отошел к одному из узких, напоминающих бойницы, окон, и погрузился в чтение, взмахом руки указав на одно из кресел. Цайт, не чинясь, уселся, рассматривая столешницу. Тоже темную, старинную, а как же.
— Итак, — нарушил молчание Генрих, — вы посланы мне в качестве помощника. Хотя мне казалось, что помощников мне вполне хватает. Что скажете, сотник Цайт?
— Приказы короля не обсуждаются, — пожал плечами сотник Цайт, на секунду задумавшись, не будет ли слишком невежливыми продолжить разговор сидя. И решил, что не будет.
— Как вы думаете, сотник Цайт, зачем тебя прислали сюда, ко мне?
— Поступить в Ваше распоряжение и выполнять Ваши приказы.
Рыцарь досадливо поморщился:
— То, что вы будете выполнять мои приказы — это и без того понятно. Но почему король прислал именно вас?
Цайт открыл рот… и закрыл. Это не просто вопрос. Не просто скучающий дворянин, заигравшийся в диковековых рыцарей, болтает от нечего делать. Перед Цайтом прямо и недвусмысленно поставлена задача: догадайся, зачем ты здесь, пойми — и мы будем работать. Не пойми — и отправишься обратно, с другим письмом, в котором будет одна фраза: «Мне такие не нужны». А это — конец. Пусть даже Цайт и не очень верил слухам о том, что из рядов Черной сотни уходят исключительно вниз, но и подвести Сотню, ребят, старшего сотника, короля, в конечном итоге… Нет. Цайт слишком хорошо помнил, как относятся к таким как он, в других государствах, и не хотел подводить тех, кто отнесся к нему, как к человеку.
Думай, сотник.
Зачем ты нужен ЗДЕСЬ? Или зачем здесь нужен ТЫ?
Первый вопрос — легкий. Потому что именно здесь ты принесешь пользу с точки зрения командира, и Симона и того, неизвестного, который на самом деле командует Сотней.
А вот второй вопрос…
Если здесь нужен — я, то для чего? И кто он, тот я, который здесь нужен.
Кто я? Сотник Черной сотни. Чем я отличаюсь от других сотников?
Нелюбовью к дисциплине, несколько наплевательским отношением к правилам и законам, стремлением к проделкам, вроде гримирования под того одноглазого… как там его… Северин Пик?
— Вам нужен тот, кто будет участвовать в несколько незаконных действиях?
Прямой и несгибаемый, как клинок его собственной шпаги, Вольф под такое определение точно не подходил. Он насмерть поругался с отцом из-за того, что тот решил стать торговцем, кто его знает, чем здесь занимается драй Зеебург и насколько это, в глазах Вольфа, сочеталось бы с дворянской честью.
