Марк услышал шаги — это возвращалась Ивана. Он окликнул ее:
— Иди сюда! Кажется, дела плохи. С ними что-то случилось.
Джей-Си у него на руках задрожал еще сильней.
Первое, что осознала Кати — что ей тепло и это, в общем, приятно.
Второе — что она лежит на чем-то твердом и не очень удобном.
Третье — что она не может двигаться и от этого немного страшновато.
Открыв глаза, она осознала четвертое — что понятия не имеет, где находится.
Пятое — что она лежит голая.
Шестое — что у нее ужасно болит голова и от этой боли, похоже, что-то замкнуло в ее краткосрочной памяти.
Седьмое — она увидела, что на нее смотрят.
И тут последние события вспомнились сами собой.
Она стояла в дверях, а Джей-Си уходил в лес. Вид у него был недовольный, но это ее мало волновало. Она знала, что права и что точно кого-то видела. Знала, что не уснет, если не узнает, кто это был. Она скоро потеряла Джей-Си из виду и так же скоро почувствовала себя скверно — одна на пороге, окутанная сырым дыханием ночного леса.
Кати не выносила одиночества. Одиночество действовало на нее, как зеркало, в котором она видела свое отражение. Это отражение ей не нравилось. Когда рядом не было подружек, с которыми можно «потрепаться», и парней, которые пялили на нее глаза, все ее убожество всплывало из потаенных глубин. Она понимала, что ей никогда не стать хорошим психологом, да и все равно никак не могла заставить себя заинтересоваться учебой. Хуже того… Ее вообще ничто не интересовало. Даже секс — и тот уже немного прискучил. Она словно отрывалась мало-помалу от собственной жизни, не зная, куда этот отрыв ее приведет. Оставаясь одна, она чувствовала себя несчастной и неизменно задавалась вопросом, когда же это началось. Трудный вопрос. У нее были добрые и любящие родители. Она выросла в прекрасном доме, в богатом, благополучном квартале. Ходила в хорошую школу, ей без счета оплачивали все прихоти, путешествия, наряды. Два ее брата шли по жизни с блеском, а она… Мало-помалу она поняла, что с ней что-то не так. У нее начались приступы беспричинной тревоги. Это могло случиться где угодно и когда угодно: ей не хватало дыхания, спазмы скручивали желудок и накатывала тяжелая, мучительная тоска вперемешку с необъяснимым, беспричинным страхом… Мало-помалу ее жизнь словно накрыло серой пеленой, но видела ее Кати, только когда оставалась одна. Поэтому она старалась как можно чаще выходить на люди, забывалась в бесконечных вечерах на крутых дискотеках, куда водили ее друзья, пила, курила и нюхала все, что ей предлагали: кокаин, экстази, косяки, спиртное. До встречи с Джей-Си она спала со всеми подряд, это был лучший способ не оставаться одной, но со временем заметила, что на нее начинают посматривать косо. Давая всем без разбора, она мало-помалу создала себе «репутацию» и поняла, что в конечном итоге все от нее отвернутся. Тогда, чтобы не остаться одной, Кати «обзавелась другом» в лице Джей-Си, и вопрос «репутации» был более-менее решен. Но одиночество грозило ей все так же часто. И страх перед ним стал постоянным. Однажды она попыталась заговорить об этом с Джей-Си, но он сказал что-то вроде: «Готово дело, начинается нудёж», и ей пришлось заткнуться.
Прикусив изнутри щеку, Кати подождала еще немного, а потом — все что угодно, только не одиночество! — пошла к деревьям, решив, что скажет Джей-Си, мол, плюнь. Она вдруг почувствовала себя очень усталой, захотелось лечь в постель, прижаться к Джей-Си и уснуть.
И вот тут-то, дойдя до деревьев, Кати увидела прямо перед собой этого здоровенного мужика.
А потом она очнулась в чем мать родила. Лежа на чем-то твердом, привязанная.
И этот мужик смотрел на нее.
Больше всего ее удивило собственное спокойствие. Нет, конечно, ей было страшно, непонятно, что происходит, сердце чуть не выпрыгивало из груди, кишки и мочевой пузырь распирало, она таращила глаза, не сводя их с мужика. Но не паниковала. Прекрасный пример воздействия адреналина на метаболизм. Однако она знала, что приступ паники реально грозит ей, когда гормон будет расщеплен специально для этого предназначенными ферментами.
И тогда положение станет из рук вон скверным.
Кати огляделась. Она находилась в большом помещении без окон. То ли склад, то ли гараж, кругом лежали всевозможные инструменты и еще какой-то инвентарь, назначения которого она не знала. У одной из стен на стальных крюках висело в ряд нечто похожее на полотняные мешки. Она снова посмотрела на стоявшего перед ней человека. Он что-то держал в руке. Предмет был легко узнаваем: опасная бритва.
— Тебе не понять, — вдруг сказал он. — Я знаю, что это нехорошо, но… Это так легко… Потому и делают это… Потому что легко.
Только когда человек поднес бритву к ее лицу, Кати запаниковала.
Патриса разбудили крики Марка и Иваны. Он открыл глаза. В гостиной горели все лампы. Он потряс головой, отгоняя обрывки странного сна, в котором его сестренка ела — сама! — за столом, накрытым почему-то посреди луга, и с недоумением подумал, с какой стати такая суматоха среди ночи.
Потом он увидел лежащего на полу Джей-Си, Ивану, — она спускалась по лестнице с одеялами, — и начал понимать.
Он вскочил, надел очки и кинулся к Марку, который раздевал и вытирал неподвижного Джей-Си.
— Что случилось?
Ивана едва не сбила его с ног, торопясь передать Марку одеяла.
— Патрис, — фыркнула она, — в первый раз вижу, чтобы кто-то так крепко спал. Мы здесь уже минут пять, не меньше.
Марк тем временем снял с Джей-Си футболку и возился со шнурками.
— Черт бы драл эти кроссовки, дай мне нож!
Патрис метнулся в кухню, нашел ножик для чистки овощей и протянул Марку. Пока тот разрезал шнурки кроссовок Джей-Си, Ивана рассказала, что произошло.
— А Кати? — спросил Патрис.
— Никаких следов. Не представляю, что могло случиться. Может быть, на них напал какой-то зверь, а может, грабитель… Не знаю. Ивана пыталась позвонить в полицию, но сети нет…
— Здесь поставят ретрансляционную антенну… — начал Патрис.
— В скором времени, знаю… Ты уже говорил. Надо отвезти Джей-Си в больницу, как только он хоть немного согреется. У него жуткое переохлаждение. По-моему, он упал в озеро. Да еще рука сломана и большущая рана на голове…
— Надо ехать сейчас же, — сказал Патрис.
— Ни в коем случае. У него же переохлаждение, гипотермия, если его сейчас сдвинуть с места, холодная кровь, которая под кожей, сразу растечется по всему телу и дойдет до сердца. От этого ему станет только хуже. Надо сначала раздеть его, обсушить аккуратно и постепенно согреть. Только после этого можно будет везти.
