прав: для кого-то все может очень плохо обернуться.
- Есть, конечно, и другой способ решения этого вопроса - сказал ему Бастер, стараясь выглядеть абсолютно безразличным. - Ты можешь присоединиться к нам. Видишь ли, мы представляем организацию нового типа, основанную на братской любви и слепую к цвету кожи, расовой принадлежности и прочей подобной ерунде. Если хочешь подняться на борт - добро пожаловать. У нас есть то, чего нет у остальных – "хаки" на побегушках. А эти пять штук? Забудь о них.
Куган прикурил сигарету.
- И что я должен сделать, чтобы избавиться от этого долга?
- Ты знаешь Эдди Слоата?
Вот оно.
- Слышал о нем.
Бастер кивнул, его глаза наполнились бессмысленным страхом.
- У нас с ним будут кое-какие дела. Ты знаешь, о чем я говорю?
Куган знал, и ему не понравилась эта идея.
Потому что если он убьет кого-то - даже такого паразита, как Слоат, - это будет долгая, гребаная жизнь в клетке.
Бастер вытер свой блестящий купол. Куган изучал линии на лице мужчины: гусиные лапки, расходящиеся от уголков глаз, швы и морщины, расходящиеся, как трещинки на тонкой керамике. Следы от всего, что он когда-либо сделал, и всего того, что хотел бы, чтобы никогда не происходило.
- Все стало забавным с тех пор, как этот крекер [43] попал сюда, - сказал он.
- В каком смысле забавным?
Бастер посмотрел на свою банду, а те все склонили головы, прикрыв глаза, как бы в знак почтения к этому преступному божеству, которое ходило среди них.
- Что за вопрос, что за вопрос, - сказал Бастер, покачав головой. - Ублюдок, ты увидишь его, узнаешь его и признаешь его таковым. Вот и все, что я могу сказать.
Кугану показалось, что большой плохой тюремный воротила и подколодный змей Бастер Крэй дрожит на грани того, чтобы признаться в чем-то, вылить яд из глаз, может быть, выжать черную кровь из души. Он был близок, очень близок. Ему нужен был кто-то, кто услышал бы его, кто-то, чьи уши были бы подключены к работающему мозгу... а не эти пустоглазые ходячие швабры, которые были у него в бригаде.
Так что Куган рискнул, воспользовался моментом и, как говорится, взял быка за рога.
- Ты говоришь загадками, друг мой, - сказал он. - Но я тебя понимаю. У меня тоже есть одна для тебя. Как парень, которого убили в Оберне четыре года назад, мог сегодня разгуливать по двору?
Бандиты нервно поглядывали друг друга. Они были примитивными, простыми существами, которые только что эволюционировали из черных джунглей животного невежества, чтобы познать страх перед мертвыми.
Бастер облизал губы.
- Кошмары и реальность здесь становятся мягкими, текучими, начинают смешиваться, - oн затянулся сигарой. - У тебя бывают видения, Куг?
- Никогда.
Бастер рассмеялся с резким металлическим звуком.
- Будут, парень. Поверь мне, ты был здесь достаточно долго, так и будет, - oн оглядел своих головорезов. - Рано или поздно Слоат выберется из "Дыры". Мы забудем об этих пяти штуках, если ты сделаешь то, что нужно.
Куган выпустил дым ему в лицо.
– Если ты хочешь, чтобы его убрали, почему бы тебе не поручить это одному из своих долбоебов?
- Потому что я хочу, чтобы это сделал ты.
- Этого не будет.
Бастер просто повел глазами.
- Кожа, - сказал он. - Сделай это.
Азиатский чувак с кровожадным взглядом бросился на него, но Куган был готов к этому. Кожа нанес рубящий удар, но Джонни уклонился, схватил его ногу, вывернул ее и ударил коленом по яйцам. Пока азиат падал, Куган нанес ему резкий сокрушительный удар в челюсть. Валяясь на траве, Кожа выплюнул три зуба в брызгах розовой пены. Еще один здоровяк сунулся к нему, но Куган подловил его на удушающий захват и ткнул большим пальцем в глаз. Тот с криком упал, пуская кровавые слезы.
Прежде чем остальные успели сделать хоть шаг, Куган сдавил горло Бастера.
– Отзови своих псов, или я сломаю твою толстую гребаную шею, - сказал он ему.
- Полегче, полегче, - пробормотал Бастер. - Пожалуйста, просто... успокойся...
- Если тебе нужен Слоат, разбирайся с ним сам, - сказал Куган, отталкивая толстяка в сторону его прихвостней. - Я не хочу вмешиваться.
Бастер просто посмотрел на него.
- Сынок, если ты здесь, ты уже втянут.
16
После того, как Куган отправился своей дорогой, а парни разошлись, Бастер остался стоять один, осматривая двор, предаваясь воспоминаниям и ощущениям, его желудок переворачивался и он думал, что изо рта вот-вот хлынет. Крэй хотел бы рассказать Кугану, отвести его в сторону и объяснить, что такое Слоат, что в Грисс-Сити пришел большой плохой волк и какие у него острые зубы. Но Куган, каким бы разумным и выдержанным он ни был, никогда не смог бы разобраться во всем этом, никогда не смог бы понять, что обитает в шкуре Слоата и каковы его планы.
А Бастер знал, потому что каждую ночь видел это в своих снах.
Бастер закрыл лицо руками, сжал их, теряя себя, забываясь, утопая в омутах отрицания и жаждая оцепенения, пустого и похожего на сон.
Он наблюдал за зеками во дворе. Те бросали мячи туда-сюда. Стояли, прислонившись к стенам и строили планы. Сбивались в группы, курили, спорили и качали права. Заключенные наблюдали за другими заключенными. Зэки наблюдали за охраной с их дубинками и стволами на орудийных башнях. Заключенные играли в азартные игры. Бывалые следили за новичками во дворе, оценивали их. Зэки пасли своих мальчишек-блядей, чтобы никто не смел их тронуть. Игра. Бессмысленная игра, в которую заключенные играли двадцать четыре часа в сутки, заводные игрушки, в которых никогда не кончались батарейки, и часы, которые никогда не переставали тикать. Все они, надув грудь и распушив хвосты, сканировали двор едкими взглядами мертвых глаз, думая, что загнали рынок зла в угол, не зная, и даже не догадываясь, что они всего лишь жалкие любители. Потому что они не знали о секретах, которые хранят, и о загадках, за которыми ухаживают, как за темными садами, о людях, от которых воняло сырыми, кровоточащими тайниками, с глазами, похожими на лужи кипящей кислоты. О людях, которые были вовсе не людьми, а тварями, которые откладывали яйца в низких, дымящихся местах, и об ужасных вещах, которые они совершали.
Тик-так, тик-так, тик-так.
Часы продолжали идти,
